Рэй Брэдбери - Звание – Спутник

— Я буду падать и падать на Землю, — пробормотал он. — Добрый Иисус-Jesu, увидит ли Мария, как я буду падать? А Нуччи будет качать головой и плакать? А мои bambini ? Что с ними будет?

— Я буду падать и падать. За такой ли работой я сюда пришел? Это ли мое первое и последнее задание?

Перед распахнутым аварийным люком проносился космос, черный и бездонный.

Пьетро крепко прижал к груди радий, сделал четыре шага наружу и один большой — вниз…

Нуччи качал головой.

— Я всегда говорил Пьетро… Однажды, Пьетро, не сейчас. Но я ошибался. Теперь каждый день принадлежит Пьетро.

— Это папа? Это он, мамочка?

— Si, bambino, si ! Да, это твой папа!

— Ты должна им гордиться, Мария, — сказал Нуччи.

— Я и горжусь. Он говорил, что однажды станет большим человеком. Теперь я знаю, так оно и есть.

Нуччи печально покачал головой.

— До чего же высоко он забрался!

Над головами Нуччи, пятерых его друзей-итальянцев и Марии с детьми возвышался огромный телескоп. Предупредительный лейтенант от астрономии стоял рядом и давал разъяснения:

— Видите ли, миссис Дионетти, когда ваш муж вместе с радием покинул корабль, он не только спас жизни людей и корабль стоимостью миллионы долларов, но и, сам того не ведая, совершил еще одно выдающееся деяние.

Он вышел на свою собственную орбиту вокруг Земли. Его тело полетело в таком направлении, что гравитация навсегда удержит его на околоземной орбите.

Он станет вторым спутником Земли. Крошечным попутчиком Луны, который будет вечно вращаться.

— Слышали, bambini ?

Ученый продолжал:

— Государство оценило героизм мистера Дионетти и признало эту орбиту местом его последнего успокоения, а Луну и звезды — надгробиями. Достойные почести. Отныне все корабли будут облетать эту орбиту стороной, чтобы не потревожить его могилу.

Мария, дети, все остальные и Нуччи еще раз посмотрели в телескоп на крошечную безмолвную пылинку в космосе, бессмертную — после смерти.

И Нуччи покачал головой, прослезился и громко высморкался.

— Странно, как странно… — сказал он наконец, — вот смотрю я на Пьетро, и мне кажется, я вижу, как он улыбается, смеется и кричит:

— Эй, bambini ! Эй, Мария! Эй, Нуччи! Гляньте-ка на меня !

1942