Георгий Келлер - Чёрное, белое, красное. Книга первая

Ответ Диши не был исчерпывающим. Они вошли в палату, где под специальным колпаком на койке лежал высокий темноволосый мужчина, накрытый белой простынёй. Всё его тело было утыкано различными датчиками, на лодыжках, запястьях и на поясе он был пристёгнут к койке ремнями.

– Может, целесообразно будет расспросить о произошедшем у ИП?

– Он и есть – ИП, – произнесла Диша, с искрой в глазах осматривая тело Курта.

Изумлению Тани не было предела. Она взглянула на Айядиш, потом принялась осматривать лежащего. Он находился в сознании, равнодушно поглядывая на всех присутствующих. По всей видимости – синдром потерянного: признаки мутации, психологические искажения и некоторые мелочи, заметные Тане, как специалисту по мутагену. Здесь же, в палате, находились ещё трое специалистов в разных областях – медик, психолог, нейрокибернетик Ордена. Но всем им было по крайней мере по 30 лет.

– Почему выбрали меня? – поинтересовалась девушка у Айядиш.

– Так получилось, что мы стали ощущать острую потребность в мутологах. Пускай учитывая низкую конкуренцию, но ты лучший перспективный работник в этой области. Сам верховный магистр рекомендовал тебя для этого задания.

– Задание? Что за задание?

– Нужно узнать все подробности, выведать, что он знает, чем занимался всё это время. Нужно изучить его и биологически. После этого мы будем знать, что с ним делать дальше. Осмотри его – нам нужно знать, как именно он мутировал.

И Таня приступила к своей привычной работе. Ей предоставили инструментарий для глубокого анализа организма потерянного. Общая мутация составляла меньше 20% – это много, но ниже порога неизлечимости. По всей видимости, имела место потеря герметичности в его костюме и мутаген проник в дыхательную систему, с лёгкостью опрокинув иммунитет. Правая рука лежащего была очень похожа на лапу демона – чёрные длинные когти вместо ногтевых фаланг пальцев, укреплённое панцирем запястье, разрастание кости до стадии экзоскелета. Цвет кости – жёлтый, как у демонов. Взятие пробы кости из другой части тела… Мутация костной ткани присутствует, но заметно меньше, чем на правой руке.

Потерянный не менял равнодушного выражения лица, даже когда Таня вскрыла его здоровую руку в целях изучения мышечной ткани. Волокна полностью соответствовали человеческим. Один его глаз переродился и представлял собой оранжевое мясистое образование с прожилками, посреди которого зиял узкий, вертикальный, абсолютно чёрный зрачок. Волосы стояли торчком и, похоже, давно прекратили рост.

– Открой рот, – робко произнесла Таня. Но похоже, лежащий и не думал откликаться, а только уставился на неё, не изображая ни единой эмоции.

– Он меня слышит?

– Прекрасно слышит, – ответила Диша. – Просто он очень упрям. Правда, Курт?

– Ворон, – басовито пробурчал, почти не открывая рта лежащий.

– Что за Ворон? – поинтересовался один из специалистов.

– Это я Ворон, тупицы, – мрачно произнёс мутант.

– Подозреваю, так назвал себя его ИП, – проигнорировав слова Ворона произнесла Диша.

– Нет никакого ИП, – уже более раздражённо процедил потерянный. Его дыхание участилось.

– Как же нет? Почти у всех доблестных воинов Ордена есть ИП. И ты, Курт, не исключение, мы это знаем, – вступил в разговор психолог.

– Нет никакого ИП… Нет никакого Курта! – уже почти рычал Ворон.

Диша перемигнулась с нейрокибернетиком и пошла на финишную прямую:

– Курт, очнись! Ты лежишь прямо перед нами! Мы знаем кто ты, мы знаем откуда ты. Мы подняли из архива всю твою биографию до исчезновения! Курт, мы тебе поможем – расскажи нам…

– Шшшш! – внезапно зашипел лежащий и начал извиваться на койке, пытаясь высвободиться. – Я вам не дам… Заткнись тварь! Ты уже показал, что можешь! Такому недоумку нельзя доверять управление телом! Отдай… Отдай, сволочь!.. Не-ет! Теперь-то ты точно не возьмёшь своё, паршивый слабак!..

– Второе сознание подаёт признаки активности, – пробился сквозь шум беснующегося мутанта голос нейрокибернетика.

– Никакого!.. Второго сознания! – ревел на всю палату не сдающийся ИП. – Курт, давно пора попрощаться с телом… Ууухх… Ааа!

Вопли превратились в хаотическую кашу звуков, отдельных слов, но фраз среди них было всё меньше. Минуту или две тело бедняги билось, словно в приступе эпилепсии, истекало потом, плевалось, изрыгало проклятия и пыталось разодрать ремень на правой руке с помощью демонических когтей. Но потом он утих. Разве что пыхтел, как после длинного кросса. Сквозь его дыхание послышались слова. Интонация была не та, что раньше – намного мягче и спокойнее: