Максим Крюков - Murder Story. Книга 2

Хадзео: «Да? А, Хаджиме, это ты! Я тебя ждал!»

Говорил он, пропуская пациента в свой кабинет.

Хаджиме: «Хадзео, привет! Как дела?»

Парень сел на синенький и мягкий пуфик, расположенный напротив стола психолога.

Эта маленькая комнатушка была очень уютной. Пастельно-синие стены, чёрный пол, покрытый досками. На стенах висели картины, нарисованные его детьми. Так же на стене висело пару дипломов о повышении психологической квалификации. Справа от Хаджиме была специальная светящаяся доска для рисования на ней цветным песком. На столе психолога был беспорядок: где-то валялись бумажки, где-то валялся карандаш и другие вещи. Хадзео заметил взгляд парня.

Хадзео: «Как видишь, хорошо. Ты это, не волнуйся, это творческий беспорядок»

Сказал он быстро с нотками злого смеха, наклонившись и представив правую руку к рту.

Хаджиме: «Хах. И так вижу»

Ответил парень, пытаясь удобно усесться на этом пуфике.

Хадзео: «Ладно, давай начнём. Что случилось?»

Мужчина сел за стол и, одев свои очки, внимательно посмотрел на пациента.

Хаджиме: «Нууу…»

Он не знал, о чём ему начать говорить. Всё так резко накатило на него.

«Эти ощущения в груди. Может, с них начать?» – прикинул Хаджиме.

Хаджиме: «Ну, всё началось утром, точнее, ночью. Я проснулся от какого-то сна, после которого мне очень не спокойно на душе. Я чувствую, что должно произойти что-то плохое. Я не уверен, как это объяснить, но это так. Всё так запутано, да?»

Хадзео: «Хм. Когда-нибудь ещё бывали такие ощущения?»

В комнате возникло молчание.

Хаджиме: «Наверное, когда мои родители умерли?»

Хадзео: «Так, и давно они умерли?»

Боль в груди усилилась. Было ощущение, что что-то росло внутри него. Яркий ураган странных и ужасных ощущений. Горе, жалость, стыд, печаль, агония. Почему-то эти чувства вновь проснулись в нём.

Хаджиме: «По-моему, когда мне было где-то лет 10, или где-то так. Мы ехали в больницу и попали в аварию»

Хадзео: «Мы? Ты был с ними? Зачем вы ехали в больницу?»

На этом вопросе что-то другое начало просыпаться в нём. Что-то зловещее? Что-то необычное?

Буквально на миг перед его глазами возникло изображение, где он смотрит в какую-то чёрную жижу и у него жёлтым цветом светятся глаза. Кто-то стоял позади него. Двое человек. Они были знакомы. Он их где-то видел. Что-то внутри него начало просыпаться. Комок боли начал медленно расправляться в груди, отравляя его тело и душу. Он не мог двигаться. Он замер. Вся вселенная замерла. Больше ничего не важно. На мгновение ему показалось, что вся его жизнь была ложью. Что он сам был ложью. Что-то не сходилось. Что-то шло не так.

Он обнял то чёртово дерево. Какое дерево?

??????????: «Как ты-? Ладно. Ещё рано, спи»

Прошептал чей-то голос позади него. Он ощутил чьё-то присутствие. Его не должно было тут быть, но-.

В один момент это прекратилось и он вспомнил, почему они с родителями ехали в больницу.

Хадзео: «Всё хорошо?»

Озадачился мужчина.

Хаджиме: «А?»

Парень резко посмотрел на него.

Хаджиме: «Ой, простите, я что-то задумался…»

Он посмотрел в пол. Затем он посмотрел на ладонь своей правой руки.

Хаджиме: «Я был с ними в тот день. В тот день папа сломал маме руку»

Парень посмотрел на психолога.

Хадзео: «Чт-. Ладно, что ты об этом чувствуешь, когда вспоминаешь? При каких условиях это происходит? Часто ли такое было в семье?»

Хаджиме: «Я чувствую себя ужасно. Он бил и меня и мать, а я не мог ничего поделать. Но мама тоже была не сахар. Постоянно из-за неё все ссорились. Она всегда тратила деньги. Они всегда дрались. А на публику играли счастливую семь-»

Парень резко расплакался. Все эти детские воспоминания и были его ужасной ношей, которую он носил. За ошибки его родителей он расплачивался сейчас своим ментальным здоровьем. Вот только они не понимали, что они творили, им было насрать.

Хаджиме: «Для них главное было выглядеть хорошо в глазах других, а дома такая фигня была. Всё время дрались. Всё время! Я не мог ничего сделать. Эти ссоры каждый день, битая посуда, крики, драки. Я-!»

Он закрыл лицо руками.

Хаджиме: «Я боюсь, что это всё повторится. Я боюсь взрослых родителей других людей. Я боюсь стать таким же, как они! Я не знал, куда мне деться! Я хотел исчезнуть, умереть! С самого детства! Подражая им, я травил бедных детей! Я отравлял им жизни! Я даже этого не понимал! Как я могу быть сейчас за правосудие, если в детстве я был таким ублюдком? Да такого быть не может!»