V. Speys - Служебный роман

– Но, ты особо и не отрывался от земли? – возразил Собинов.

– В общим-то да. – Согласился Леонид.

– Значит можно сделать вывод, что для пилотирования дисколета нет необходимости делать кабину с особой защитой, если нет эффекта сгорания в атмосфере обшивки, то и трения атмосферы нег. А это во многом может упростить конструкцию аппарата. Как вы считаете Афанасий Петрович?

– Я полагаю, что вы абсолютно правы в своём заключении.

– Поэтому вы продумайте конструкцию кабины дисколета, и следующим этапом будет выход аппарата в космическое пространство.

– Но, как вы догадываетесь, Алексей Алексеевич, чтобы построить кабину, нам понадобится довольно-таки приличное время. – Парировал Коперник, синяк под глазом у него при этом задёргался и глаз подмигнул Гаринову. Генерал насторожился, затем понял, что это нервный тик и спокойно сказал: -И сколько вам понадобится времени для проекта?

– Шесть месяцев. – Не думая, быстро ответил ученный.

– Даю вам три, и ни дня больше. – Твёрдо ответил ему на это генерал.

– Но, позвольте? Ведь это же целый комплекс работ?

– Я так не считаю. – Парировал Гаринов, – На все про все вам этого срока хватит с лихвой, почему, спросите вы? Отвечаю, да потому, что все готовые приборы вы берете из спасательных капсул, подводите к ним коммуникации на новый пульт управления, кстати, можно же взять из капсулы и пульт.

– Алексей Алексеевич, если мы будем использовать пульт капсулы, там будет масса лишних отверстий и посадочных мест от ненужных приборов? – попытался возразить Коперник.

– Зато мы в сжатые сроки проведем предварительные испытания, и параллельно будем дорабатывать новый пульт для дисколета. Согласны?

– Ну если вы настаиваете, тогда я согласен. – Подтвердил Коперник. В дискуссию неожиданно вступил Собинов: -А как, вы намерены спасать пилота, в случае чрезвычайной ситуации?

– Отвечаю. – Твёрдо начал говорить Гаринов, – Речь идёт о самом надёжном средстве передвижения и нам его надо сделать с максимальной отдачей по безопасности. Космические корабли с их громоздкими конструкциями и неповоротливостью должны отойти в историю космической навигации и это сделаем мы, заменив их дисколетами любой грузоподъёмности с мгновенным перемещением в космосе.

″Да, грустно подумалось Копернику, Нью-Васюки налицо, чем не Ильф и Петров со своими ″Двенадцатью стульями″, стоит только чуть-чуть добиться успеха и на тебе″. – Вслух же сказал, – С вашей инициативой я полностью согласен, но надо и меру знать?

– То есть? – вопросительно воскликнул Гаринов.

– У нас в НИИ говорили, что спешка нужна при ловле блох! – едкая усмешка промелькнула на подбитом лице Коперника.

Удивительно, но Гаринов на реплику ученного не обиделся, даже удивился сам этому, – А мы спешить с этим не будем, пока не получим дополнительного финансирования и не запустим новое конструкторское бюро. Да и о "свечном заводике" не грех бы побеспокоится для производства дисколетов?

«Наверное, подлец, прочёл мои мысли, по поводу Нью-Васюков», – с опаской глядя на Гаринова, подумалось Копернику. Гаринов внимательно посмотрел на ученного и сказал.

– Просто я понял, о чём вы подумали, я ведь то же читал «Двенадцать стульев». – Заключил генерал покрасневшему до ушей Копернику, только подбитый глаз ученного темнел иссини-черным пятном синяка на фоне пунцового окраса щёк. Собинов и Кразимов молча слушали их перепалку, потягивая коньяк из своих рюмок, который, кстати, они налили себе сами, генерал был весьма рад этому, так как он доверял уже им даже в этом, как самому себе. До поздна просидели все четверо в кабинете генерала и разошлись около полуночи…

Коперник, открыв дверь своей комнаты, ключом, который носил всегда при себе, снял одежду, повесив ее на плечики в шкафу и в одних трусах, напевая песенку, прошёл в ванную комнату. Хорошо помывшись, свежий и чистый, он прошёл к холодильнику и, не обнаружив там традиционной бутылки с водкой, подумал, что забыл ее на столе. Так и есть, бутылка, отпитая наполовину, стояла рядом с гранёным стаканом на столе. Он налил себе стакан водки и выпил, как пьют воду, даже не скривился. Удовлетворённо крякнув, выключил свет и прыгнул в постель. Внезапно как клещами был схвачен объятиями Маши Зарудной, как сумасшедшая она затрепетала в его постели без умолку повторяя:

– Люблю! Люблю! Люблю…

Коперник сначала опешил, а затем всей мощью, не знавшей женщин до сего дня, уцепился в это податливое создание и целовал, и целовал, как голодный лев рвёт окровавленные куски добычи, так и он срывал покрывало невинности с неё и со своего естества…Они появились вдвоём в приёмной Гаринова. Маша Зарудная с сияющей и цветущей улыбкой. И Коперник, подтянутый и помолодевший. Генерал удивлённо смотрел во все глаза, не мог поверить собственному взгляду, кто перед ним. Коперник или кто-то другой? Из сутулого боязливого и невзрачного человечка Афанасий Петрович вдруг превратился в почти стройного мужчину с орлиным взором в серых глазах, с какой-то уверенной походкой и уверенными движениями. Руки его уже не дрожали и смелость, с которой он вошёл в кабинет Гаринова, сразила генерала, как шальная пуля парящего орла. Вошедший Коперник громким голосом приветствовал опешившего генерала: