Паненшин Витальевич - Дождевые черви - 2161-2162

Но, несмотря на стабильность, внутри меня томится желание, чтобы, наконец, что-то случилось. Мэр беспокоится о нашем будущем, организовывает наше существование, но своего рода мамина забота не по мне. Бесконечную животную деятельность по пропитанию и размножению разбавляют только вылазки на разведку, охоту или сопровождение.

Помню, несколько лет назад я был в составе небольшой группы. Не существовало Чистых земель, мы жили на окраине Тихого города и, мародерствуя на брошенных улицах, вступали в схватки с приходящими недругами. Всем нам хватало провизии и различных материалов. Затем с востока пришли люди, предложили положить начало новой цивилизации, попробовать что-то строить. Мы согласились и теперь влачим свое существование тут. У нас общий источник воды, за которой стоим часами, подменяя друг друга.

Все поделено поровну, все заняты, у всех есть свободное время. Да, мы растем, да, нам безопасно вместе. Но в душе живет ощущение, что это не мое, не родное. Даже пустошь стала безопаснее по сравнению с прошлыми годами. Мы уже не слышим историй о нападении людей друг на друга. Я думаю, самое время для дальней разведывательной деятельности, но мэр имеет свое мнение о наших перспективах. И так много лет. Раньше даже не могли спокойно покинуть лагеря, дежурили каждую ночь, отстреливали, закалывали зверей, полюбивших человеческую плоть, как мы – животную.

24 октября 2161г.

Очередной день проклятой эпохи. Нужно сходить на склад, чтобы получить казенную амуницию и припасы. По пути вспоминаю рассказы о войне, дошедшие до нашего времени. Отцы отцов рассказывают, что началось все с Ближнего Востока. Религиозная вражда и борьба за исторические земли поглотили умы. Энергетический кризис преумножил агрессию и оказался точкой невозврата.

Известно об ужасных терактах по всем уголкам мира с применением оружия массового поражения. Страны подставляли друг друга и объявляли войны тем, кто не был причастен к спектаклю. В конечном итоге никому не было дела до бумажных игр с запрещенным вооружением, в ход пошли ядерные ракеты и водородные бомбы, распыление отравляющих и инфекционных веществ. Ряд стран охватили пандемии, другие были вывернуты наизнанку, третьи на века отравлены. Прибрежные районы смыты искусственными цунами от подводных ядерных взрывов. Миром будто овладел дьявол, то мифическое существо из их книг… Бессмысленная война…

Прошло полтора века. Полтора медленных, будто старчески предсмертных века. Нам с регионом не очень повезло: поредевшая популяция уже упомянутого дикого зверя в очередной раз стала расти, на юге обнаружили непроходимые ядовитые болота, на западе расположен непроходимый Тихий город, про который с недавних пор особо не распространяются наши власти, опасаясь азартных вылазок. А дальше пустошь. Мертвая, бездушная земля.

Подходя к складу, решил заглянуть в наш «Бартер» – достаточно аккуратный пристрой к основному зданию склада. Поселенцы и редкие путники оставляют здесь ценные вещи в обмен на припасы. На железных стеллажах располагаются разного рода самодельные винтовки и арбалеты, непонятные устройства с кучей цветных проводов, всевозможные мачете, топоры и кастеты. Пыль на всех поверхностях свидетельствует о небрежности в ведении дел, а общая картина помещения своим покинутым и неподвижным состоянием производит впечатление заброшенности. Кажется, будто время замерло. Правда, так оно и есть в какой-то степени.

– Доброго здоровья, Николай Иванович! – поприветствовал я нашего пухлого морщинистого старика с большим носом. Он постоянно пьет какую-то гадость собственного производства, и, похоже, его здоровью уже не страшны никакие напасти. – Что есть у тебя новенького? Заходил кто в наши края? Может, еще и какие новости рассказывали?

– И тебе не хворать. Будешь? – протянул он мне бутыль из грубого стекла с темной вязкой жидкостью внутри, но я отказался. – Ну, как хочешь, плохого никогда не посоветую, на возьми, положи себе, пригодится!

Я неохотно согласился, бросив совсем маленькую самодельную фляжку в сумку.

– Был тут один товарищ, заходил, да…

Старик приложился к бутылке:

– Ах, хорошо… Просил едой рюкзак набить, в обмен предложил всякого, да…

Он еще раз выпил своего непонятного отвара и повел меня в подсобное помещение.

На сколоченном из необработанных, просохших досок столе лежит несколько вещей. Лучи солнца пробиваются через щели в стенах, высвечивая летающие в воздухе пылинки и согревая участки одежды на теле.