Святослав Логинов - Журнал «Фантастика и Детективы» №12 2013

Её подняли чьи-то сухие холодные ручки в вязаных митенках.

– Боже, какое чудо. Настоящий шедевр, игрушка ручной работы. Вот так чепчик! А личико, личико нарисованное – словно красавица спит и все понимает! Не бойся, малышка, тебе ничего не грозит.

Маленькая остроносая старушка осторожно уложила куклу на сгиб локтя, словно младенца, и поспешила по улице. Экспонат сильно пострадал от ненадлежащего хранения, надлежало заняться экстренной реставрацией. Кукла сама по себе молодая – судя по фасону чепчика, нарисованным румянам и ручкам без пальцев, нулевые-двадцатые годы. Но парча и кружева старше, гораздо старше. Интересно, что за мастер её работал?

Удивлённая кукла успела разглядеть золотые буквы «Musee», подивиться мраморной лестнице с полированными перилами и парадной бронзовой люстре. Потом её отнесли в маленькую аккуратную комнатку и положили на застеклённый стол. Бойкая старушка включила свет, разложила рядом с собой целую кучу таинственных и, чего уж греха таить, страшноватых инструментов. Митенки она сменила на резиновые перчатки, на морщинистой ручке кукла заметила синий номер, похожий на те, которыми хозяйки метят бельё. Осторожно орудуя пинцетами, старушка освободила куклу от платья и чепчика, внимательно осмотрела надрывы, задумалась вслух – поменять ли набивку или достаточно её просушить? Затем железным инструментом подцепила ветхие панталончики и ахнула, увидев дыру в животе – игрушка испорчена. Не безнадёжно, но серьёзно, существенно. А что это там у нас? Ловкий пинцет подхватил обрывок бумаги и развернул его. Старушка поднесла к глазам лупу. Эмма Югель… Да здравствует Франция!.. передайте отцу, что… гордиться дочерью. Две слезинки скатились с набрякших век, старушка поспешно подхватила их мягкой салфеткой, чтобы не повредить экспонат.

Для куклы началась новая, удивительная и интересная жизнь. Две портнихи, ахая и болтая, ловко сменили набивку, шёлковой тонкой нитью заштопали усталую ткань, так что стало не разглядеть швов. Чепчик оставили прежний, а вот платье пошили новое, из зеленого пышного бархата. На грудь прикололи интересную брошь, похожую на остроконечный крест. И в одном из огромных залов поставили целую витрину, освещённую яркими лампами. Рядом с куклой положили полустёршееся письмо.

Тысячи тысяч людей теперь проходили мимо, любовались и хвалили её, восхищались отважным подвигом. Что тут отважного – просто валяться на чердаке, потихоньку отсыревая? Но наблюдать оказалось преинтересно – посетители всё время менялись, а вместе с ними менялись моды. Изредка в музей приходили свадьбы, невесты волочили по паркету длинные шлейфы нарядных платьев – каждый год новых фасонов. Иногда, словно чувствуя, что кукла соскучилась, приходила старушка-директор со своей весёлой веснушчатой внучкой и тихонько, чтобы никто не видел, разрешала им поиграть. Кукла шептала на ухо новой подружке старые сказки, девочка смеялась, думая, что ей чудится. А потом – снова витрина, подушечка и крепежи.

Иногда холодными и долгими ночами по музею бродили крысы. Робко жались к стенам, сновали из угла в угол, прячась в тенях, не рискуя выйти на середину огромного зала. Сонная кукла смотрела на них сверху вниз – как шлёпают голые хвосты, как моргают яркие глазки-бусинки. Она больше не боялась ни грызунов, ни чердаков, ни ночей. Подумаешь, глупость – крысы!

Валерий Гон

09 декабря 1962 г.

Кто истинно увлечен любимым делом, редко следит за внешностью. Рассеянных ученых причёсывают жены; детей, отвлекая ненадолго от игр, умывают их мамы. За Смертью никто не ухаживал, поэтому за тысячу лет самоотверженной работы она немного поистрепалась. Износилось рубище, выбелились кости, седые космы сбились в паклю, глаза от бессонницы воспалились и застыли в глазницах тёмными рубинами. Только коса выглядела ухоженной, от полированной ладонями рукояти до истончившегося от постоянной работы блестящего лезвия. Что и неудивительно – настоящий профессионал всегда содержит инструмент в порядке.

Смерть любила свою работу и давно смирилась с её издержками. Понимая, что всё сущее бренно, что большинству людей она несёт облегчение, спасая их от боли и немочи, и что остальным, в сущности, дарит не худшее из благ – свободу, она научилась спокойно принимать ужас и отчаяние, выплёскиваемые ей в ответ. Нет, было иногда слегка обидно, когда её сначала звали, а стоило прийти, пытались увильнуть, но с этим она справлялась одним взмахом косы.