Александр Громов - Вычислитель. Орбита для одного

Желвак вовсе не изображал лихорадочную деятельность. Он торчал у себя в кабинете – крепенький, маленький, с вечным седым ежиком на грубо вылепленной голове, ушедшей в плечи по самые уши. Потертый робот-секретарь давно устаревшей модели, он же охранник, был отключен, посетителей в приемной не было. Желвак ждал Стига. Он сейчас же заблокировал дверь за спиной вошедшего.

– Садись.

В молодости Желвак был горным инженером, почти человеком-легендой, и едва не достиг поста начальника управления. «Почти» и «едва», как известно, нигде не считаются, в том числе на Улиссе. Был героем, лежал под обвалами породы, выдвигал смелые гипотезы, делал открытия, пил с работягами вонючий самогон, подыхал от удушья, дрался не на жизнь, а на смерть с подонками и отморозками из присылаемого с Терры рабочего пополнения, работал как зверь, мечтая очистить планетоид, вроде луковицы, слой за слоем, – все эти подвиги остались в прошлом и мало кого интересовали. Карьеры Желвак не сделал и со временем перешел на спокойную работу старшего менеджера по кадрам. Именно в этом качестве он мог и должен был иметь периодические контакты со Стигом Доггером. Прикрытие – лучше не придумать.

На деле именно Желвак занимал по отношению к Стигу вышестоящее положение.

Стиг сел в продавленное множеством задов кресло для посетителей. На спинке кресла с задней стороны красовалось нецензурное ругательство, вырезанное ножом неизвестного хулигана. Желваку было плевать. Управление дышало на ладан, и мебель соответствовала его предсмертному состоянию. Стол, разделявший Желвака и посетителя, настоящий деревянный стол, также знавал лучшие времена, а сам Желвак, восседая за этим столом в массивном кресле, смахивал на некий древесный гриб паразитической породы. Впрочем, его еще помнили, он-то мог свободно ходить как по «демократическому» туннелю, так и по рабочим ярусам, не рискуя поймать головой увесистый гостинец. Кто не жалел других и еще меньше жалел себя, мог быть нелюбим многими, но уважаем был всеми. Со временем нелюбовь как-то сама собой рассосалась в пространстве, а уважение еще держалось. Стиг немного завидовал: за ним люди не пошли бы, а за этим – пойдут. Быть ему трибуном и вождем, вероятно, не единственным и не главным, но уж наверняка достаточно видным. Скажет только одно слово: «Пора!» – и шевельнется дремучая корявая сила, выплеснется и попрет на лучеметы ради лучшей жизни, о которой мечтает всякая живая тварь, и справедливости, которой не бывает… Этот – заряжен, как ракета, пройдет совсем немного времени, и он сам себе отрежет путь к отступлению.

И не только себе. Стигу тоже.

Нет, Стиг не жалел о том, что прочно увяз в делах подполья. Это был шанс, а шансы надо использовать. Однако при мысли о том, насколько мало осталось времени до начала необратимых действий, холодок пробегал по спине.

Стиг не успел еще сесть, как Желвак включил глушилку. Теперь можно было беседовать относительно безбоязненно. Это тоже входило в легенду: рутинные беседы кадровика и особиста никогда не афишируются и редко записываются.

– Зачем просил о встрече? – осведомился Желвак.

– Посоветоваться, – кратко ответил Стиг.

– Да? Валяй.

Стиг вздохнул. Желвак с ироничным любопытством посмотрел на него, но ничего не сказал. Стало ясно, что говорить следует кратко и по существу, и если окажется, что напортачил, то лучше уж самому подставить шею. Иногда меч и вправду не сечет повинную голову.

Кратко и по существу Стиг доложил о буднях службы внутренней безопасности за последние несколько дней. С его собственной точки зрения, дела шли превосходно, то есть рутинно, а главное, не слишком гладко, чтобы можно было заподозрить ловушку. Что до агентуры, внедренной Террой втайне от службы внутренней безопасности, то…

– Знаю, – перебил Желвак, не дослушав. – Кого-то ты перевербовал, кого-то используешь втемную. Словом, у тебя есть канал, и ты гонишь дезу. Сам же ее и составляешь.

– У меня восемнадцать каналов…

– Не суть важно, сколько. Важно, насколько умен ты и насколько – наш противник. Вижу, у тебя появились сомнения. Это хорошо.

– Разве я сказал что-то о сомнениях? – поднял бровь Стиг.

– Тем лучше. Пока не сказал, сам с ними разбирайся. Кстати, ты, по-моему, хотел о чем-то посоветоваться. Как там твой визитер? Эрвин Канн, да?

Стиг сдержанно кивнул. Он отдавал должное Желваку: умен, проницателен, не любит ходить вокруг да около, а сразу бьет в точку и редко промахивается.