Александр Громов - Вычислитель. Орбита для одного

Если только он не съехал с катушек от бесконечных расчетов! Способен ли он бодрствовать, не занимая свой ум никакими расчетами? Нет, наверное, он считает даже во сне… С таким талантом, как у него, далеко ли до шизофрении?

Зрители взревели: перестав кружить, Эрвин наконец-то сделал выпад. Каин легко уклонился, а на предплечье Эрвина остался порез. Эрвин как будто не заметил его. Еще выпад – и еще порез. Теперь Эрвин уже не отступал и не кружил, он шел прямо на Каина, и Кристи, содрогнувшись, ясно увидела его бесстрастное лицо и остановившийся взгляд. Эрвин не собирался проигрывать под издевательский хохот «братьев» – он был согласен на смертельную ничью! Исполосованным, истекающим кровью, может быть, получившим смертельный удар – все-таки вонзить лезвие в сердце противника. Как смертельно раненный зверь, тянущийся зубами к горлу убийцы… Что же он делает?! Ведь Каин тоже не простак, сейчас он перестанет играть с неумелым противником и поведет бой всерьез…

Выпад! Кристи не разглядела, задет ли Эрвин, но он поймал на захват руку Каина. Под вой болельщиков противники повалились на палубный настил, и Кристи неуместно подумала, что настил сейчас, должно быть, раскален солнцем и Сковородка оправдывает свое название. Два катающихся противника – две жарящиеся без масла сосиски, переворачиваемые невидимым кулинаром…

Она не слышала и не могла слышать тех слов, что рычали сейчас друг другу в лицо противники; не слышали их и зрители. Слова вырывались из глоток вместе с тяжелым дыханием, каждый перехватил руку другого, и мускулы обоих вздулись до предела. Теперь исход поединка решался не умением, а только силой мышц. Пожалуй, Эрвин был равен по силе Каину, но слишком уж недавно были у него болото и «веселая смерть». Зато Каин целый месяц обрастал непривычным для себя жирком, и реже, гораздо реже приходилось Каину в его разбойной жизни напрягать через «не могу» все резервы организма, чтобы выжить. Все до самого дна.

Равный бой. Равные силы. Равное желание одержать верх. Равная боль в мышцах рук. А как насчет умения терпеть?

– Не устал? – сипя сквозь зубы, подначивал Эрвин.

Вместо ответа Каин предпринимал очередное бешеное усилие, ему удавалось приблизить свой нож к лицу Эрвина, но Эрвин мало-помалу отыгрывал потерянные сантиметры. Он уже не пытался, как вначале, пнуть противника коленом в пах или ударить локтем в носовой хрящ, и Каин тоже оставил аналогичные неэффективные попытки. Каждый старался извернуться, чтобы оказаться сверху противника, и порой это получалось.

С обоих градом тек пот.

– Не устал, а?

Молниеносным рывком Каин вывернулся из-под Эрвина, показав, что ничуть не устал, и оказался сверху. Давление на мышцы Эрвина возросло.

– Брось это дело, – сопя, выдохнул Каин. – Не зли меня…

– Сам брось, – шипел Эрвин, тщетно пытаясь отдалить от своего горла острие ножа. – Занялся бы лучше погрузкой…

– Чего – погрузкой?

– Золота… В челнок… Нас гонят отсюда… Поганой метлой. Лучше не ждать метлы…

Пока до Каина дошел смысл сказанного, Эрвин потерял несколько сантиметров, но тотчас отыграл их, чуть только Каин понял и выдохнул:

– Почему?

– Просто знаю.

– Врешь. – И давление снова возросло. – Умник… Рассказывай другим свои сказки…

– Обидно будет… потерять золото… – хрипел Эрвин, безуспешно пытаясь отыграть еще толику. Черт, как много сил забирает разговор!.. Как трудно с непонятливыми людьми!

Особенно с сильными и умелыми непонятливыми людьми! Когда их сила и умение берут верх, а самый изощренный мозг планеты, великолепно отточенный и настроенный инструмент, превращается в бесполезный придаток!

Как глупо и как просто! Нелепо, как многое в этом мире.

Неоконченные и нескончаемые расчеты, теснившиеся в голове, походили на вспышки метеоров, ярко и бессмысленно сгорающих. В голове шел метеорный дождь. Даже сейчас Эрвин не мог не считать, в его расчетах переплетались сложнейшие формулы из самых разных научных дисциплин, включая созданные им лично, – и не было среди них ни нужной формулы, ни даже нужного математического метода. Он знал, что руки скоро онемеют, они уже немеют, чему помогает кровопотеря, скоро молочная кислота отравит мышцы, – и Каин победит. Может, и не убьет, но расклад все равно будет неважным.

Зрители опять взвыли, и Эрвин не понял почему. Он и не старался понять, от зрителей все равно ничего не зависело, а главное, все силы – последние силы! – уходили на борьбу в зыбкой надежде на то, что Каин выдохнется раньше…