Дмитрий Поспелов - Фантастика 1985

— Спасибо. Не курю.

— Тогда позволите мне?… — опять как-то странно растягивая слова, спросила она, и, получив согласие, закурила. — Вам это знакомо? — поинтересовалась она, видя, что он продолжает неотрывно глядеть на изображения храмов.

— Да! — неожиданно для себя признался Ельчанинов.

— Пожалуйста! Смотрите, — мягко сказала она. — Какой вам больше нравится? — И словно невзначай раскрыла книгу на новом месте.

Ельчанинова так и притянуло к странице: он увидел именно тот самый собор, который возникал в снах чаще других.

С уверенностью указал на него.

— О! Собор Санкт-Петер! — благодарно воскликнула она и, поискав урну, отбросила в кювет едва закуренную сигарету.

Энергично захлопнула книгу. С пугающей серьезностью заглянула в глаза Ельчанинова, словно бы стремясь разглядеть их цвет. Ее торжествующе острый взгляд уходил куда-то внутрь его…

— Знай-ете… записываю пение птиц, — переменила она тему разговора. — Видите? — показала приборчик в виде коробочки для зеркальца. — Хочу записать голос сорокопута. Он тут есть. Слышала. А вы лю-бите птичьи голоса? Соловья, например? А? — И глаза ее снова наполнились притягательной ласковостъю женщины, которая по-ребячьи увлечена жизнью и грешит глупостями, делающими ее характер еще интереснее. — Спойте два-три момента. Можж-ете? А я запишу. Ну пожалуйста! — попросила она и даже положила узкую горячую ладошку на колено Ельчанинова. — Над нами никто не будет смеяться. Никого рядом нет. Хотите? Я спою! — неожиданно по-девчоночьи засмеялась и довольно удачно изобразила соловьиную вертушку.

Ельчанинов, завороженно глядя на нее, тоже засмеялся.

И напряг голос. И случилось странное: он ответил ей той же вертушкой, которая и в самом деле прозвучала по-соловьиному, хотя никогда раньше не подражал пению соловья.

— Хорошо! — похвалила она. — Вы настоящий соловей! Извините, мне надо торопиться. О, эти дела! Желаю вам крепкого здоровья, — быстро встала с лавочки, засовывая в сумку книгу и приборчик-коробочку. — До свидания!

Уже издалека помахала рукой, торопливо уходя в глубь березовой аллеи.

На работе, встретив техника, который передал ему ампулки, Ельчанинов рассказал о странностях, что начали с ним случаться.

— Но сон устоялся! — радостно воскликнул Ельчанинов. — Лекарство, хотя и заморское, помогает. Даже боязно, что оно кончится.

— Попробую еще достать, — неуверенно посулил техник. — Ампулки случайные. Туристы привозят.

— Неужели наркотики? — насторожился Ельчанинов.

— Что ты! Совсем нет, — успокоил техник. — Хотя в них что-то есть. Понимаешь… я тоже принял три ампулки, когда однажды бессонница навалилась. Голову закружили сновидения, схожие с твоими. Тьму готических соборов перевидел. Кажется, что тут худого? Снятся произведения искусства! И все же… откровенно говоря, почему так настойчиво лезут в сны чужие храмы? Они и только они! Ну, думаю, с меня хватит. И бросил принимать ампулки! Извини, что не сказал тебе. Блажь нашла. Захотелось проверить действие их на другом человеке. А тут подвернулся ты…

— Отличное лекарство! — оценил Ельчанинов. — Я наконец-то, выспался. Человеком себя чувствую.

— Остановись, — посуровел техник. — А то наглотаешься, мало ли что начнет являться, — и посмотрел на Ельчанинова внимательно, испытующе долго:-Девица, например, — обронил он.

— Какая? — встрепенулся Ельчанинов.

— Белокурая, в сером английском костюме с сумкой, сплетенной из соломы.

— С книгой по искусству и с приборчиком в виде коробочки для зеркальца? — досказал детали Ельчанинов.

— Да, в коробочке есть зеркальце, в которое она поглядывает, — отметил техник.

— И микрофон есть!

— Для записи птичьих голосов, — уточнил техник и грустно заключил: — Значит, и тебя нашла.

— И ты пел по-соловьиному? — растерялся Ельчанинов.

— Я чирикал… — усмехнулся техник. — В то время рядышком воробей скакал. Здорово получилось! Как будто всю жизнь воробьиному чириканью учился. Ну, что скажешь?…

— Да что она, марсианка, что ли? — насторожился Ельчанинов. — Симпатичная! И не космический холод, а живая женщина, — попытался он защитить незнакомку. — Когда задела меня рукой, я ощутил: рука горячая.

— Она обжигающе горячая, — заметил техник. — Ну да ладно… Лучше скажи: договорились о новом свидании? Хотя зачем договариваться. Ты сколько принял ампулок?

— Три. А что?

— Точная девица! Она и ко мне приходила после трех ампулок.