Александр Руджа - СССР-2061 (сборник)

Так они и застыли, словно приглашая друг друга на странный танец: ему не приблизиться, ей – не отойти.

Олег пришел в себя первым:

– Сегодня ты на удивление точно, минута в минуту. Растешь, взрослеешь, скоро сможешь покупать пиво: оно у вас здесь очень недурное. Хорошо выглядишь, кстати! – Он улыбнулся: румянец на лице женщины был слишком заметен.

Надин шевельнула пальцами, затянутыми в толстый пластик вирт-перчаток, и браслет на его руке отозвался мелодичным курлыканьем:

«Спасибо тебе, Хельги, очень приятно! (радостный смайлик) Я тоже соскучилась, мы не виделись дьявол знает сколько времени – лет семь-восемь, наверное? (задумчивый смайлик) Нет, пожалуй, даже больше! Рада, что ты выбрался из своего медвежьего закутка – это надо отпраздновать! (прыгающий смайлик с бутылкой в руке) Как там у вас идет жизнь, что нового?»

Фразы, темно-серые на бежевом фоне, появлялись и гасли быстро, одна за другой, и было понятно, что она писала их – точнее, выбирала из представленного списка шаблонов – в реальном времени, прямо сейчас. Вот только зачем?

Он откашлялся.

– Хм… Я… Надин, почему ты мне пишешь? Мы же рядом, мы можем разговаривать напрямую! По-настоящему!

«Точно… ты прав… (печальный смайлик) Но я уже привыкла, мне так гораздо комфортнее…»

Олег сообразил и чертыхнулся про себя. Дурацкая забывчивость. Почему в мире, где люди проводят большую часть жизни в виртуальной реальности, общаются друг с другом при помощи простеньких сообщений и цветных рожиц, для несостоявшихся любимых должно делаться исключение?

С другой стороны, если не для них, то зачем все вообще?

– Мне было бы приятнее, если бы ты говорила со мной, – мягко сказал Олег и, видя непонимание на ее лице, уточнил: – Голосом.

«Плачущий смайлик».

– Что ж, ладно, я постараюсь – ради старого друга, – вздохнула Надин и, сверкнув очками допреальности, продолжила с некоторым напряжением – сказывалось отсутствие практики: – Но я и правда очень-очень рада, что ты выкроил наконец время из своего напряженного графика и соизволил проведать землячку, прозябающую в чужих унылых краях… Шучу, конечно, я отлично тут устроилась! Но нам не следует стоять здесь и мерзнуть – плохая идея! Предлагаю сделать бэт-джамп… не знаю, как это по-русски… словом, взлететь на крышу «Немо-центра»!

– Надин, лифт…

– Для седых дедушек и ограниченных физически личностей, – отмахнулась она. – Этот трос должен выдерживать до двухсот килограмм, так что волноваться не о чем.

– Должен?

– Ну, так написано в инструкции… но ты не переживай, у нас хорошая медицина, в случае чего разживешься бесплатными биопротезами – они классные, ни за что не угадаешь, какие я себе уже установила!

И, не успел Олег понять, было ли это не очень удачной шуткой, Надин выстрелила из руки вверх какой-то длинной штукой вроде стрелы с веревкой, а потом шагнула к нему, обхватила за шею – куда пропала личная дистанция? – и с силой оттолкнулась от земли.

Они летели – не слишком быстро и без ускорения, но поднимались, держась на тонком прочном тросе и, вероятно, мощном пьезодвигателе. Пожалуй, на лифте было бы быстрее и уж точно куда безопаснее. Но это… уходящий вниз темный город, перечеркнутый блестящими тусклым ртутным сиянием каналами, и падающее сверху глубокое перевернутое небо, и смеющиеся глаза Надин совсем рядом…

Это было как в старых трехмерных фильмах, словно старт ракеты, уходящей в далекий космос, вот только космонавт не носил скафандра и был абсолютно беззащитен перед жестоким светом далеких острых звезд и бесчисленными роями чужих, незнакомых миров. Правда, не похоже было, чтобы его это хоть немного волновало.

Наверху все было, как он помнил: амфитеатр, кафе, музыка и прочее, только от ветра теперь оберегали прозрачные полимерные щиты, а место бармена-мигранта заняли, похоже, пищевые автоматы, но это были мелочи, не заслуживающие внимания. Они были здесь, и они были одни, и все чертово напряжение последних безумных недель немного оставило его.

Надин уже вызвала электронное меню и задумчиво его изучала, когда Олег наконец очнулся от своих мыслей.

– Послушай… совсем забыл… родители настояли и очень просили передать, – он зашуршал карманами рюкзака. – Сказали, ты любила его в детстве, и хотя я ничего такого не помню, но… вот.

Надин широко распахнула серые глаза, узкое лицо осветилось мягкой улыбкой, и она снова стала той девчонкой, что была грозой яблоневых садов на далеком юге много-много лет назад.