Александр Казанцев - Арктический мост

Испуганная, бледная, Аня тщетно вглядывалась в лица моряков, пытаясь отыскать Андрея. И вдруг она увидела его, окровавленного, на руках у незнакомого человека с нерусским длинным лицом. Глаза ее наполнились слезами. Она пошла впереди Кандербля, указывая дорогу в лазарет…

Южное ленивое море катило округлые валы - отзвук не утихшего где-то шторма.

Воздух в трюме торпедированного парохода, видимо, нашел выход, и подсохшая корма его теперь быстро погружалась. Скоро она скрылась под водой.

Через все море к солнцу пролегла золотисто-чешуйчатая дорожка.

Андрея и Васю, состояние которых казалось безнадежным, поместили в отдельную каюту, корабельный «изолятор».

Две узкие койки, тяжелая металлическая дверь, чуть наклоненная стенка с круглым иллюминатором, запах моря, свежей масляной краски и лекарств… И рядом - тихая, скорбная Аня, добровольная сиделка.

Андрей первое время все беспокоился о Васе, слыша, как хрипело и клокотало у него в простреленном горле. Повернуться, посмотреть на друга Андрей не мог, - перебит был позвоночник…

Андрей все понимал. Он знал, что Вася умирает. Все знал и о себе… Это у монголов была такая жестокая, страшная казнь: человеку переламывали хребет и бросали его. Он долго и мучительно умирал. К нему могли прийти друзья и родные. Они лишь рыдали над ним, но не могли спасти…

Аня не уходила даже ночью. Андрей через полуоткрытые веки наблюдал за ней. Милый, бесконечно дорогой профиль… А кончик косы, выбившийся из-под белой косынки и попавший ей в руки, совсем размок. Верно, она думает, что им незаметнее, чем платком, вытирать уголки глаз.

Умирающий в какой-то момент становится мудрее окружающих. Врачи с ученым видом еще выписывают рецепты, медсестры старательно делают уже ненужные уколы, сиделка то поправит подушку, то сбегает за льдом или лекарством… А умирающий понимает все…

Андрей смотрел на Аню долгим, пристальным взглядом. Он словно старался запомнить ее, уходя…

Андрей понимал все. Он познавал предсмертную мудрость, он уже почти мог отдалиться от мира, спокойно созерцать его со стороны. Но вдруг, затмевая все - и боль, и отчаяние, и мудрость старца, - откуда-то из глубины накатывалась на него неистовая жажда жизни. Жить, жить! Во что бы то ни стало жить! Вот она, Аня, близкая, нежная!.. В ней - светлая жизнь с надеждами, мечтами… Ведь они мечтали совершить что-то необыкновенное!.. И неужели теперь ничего не будет сделано? Ничего не останется?.. Стены каюты сдвинутся еще теснее… совсем сдавят… потолок опустится к самым глазам… а глаза закроются… И Андрей усилием воли приоткрывал веки, видел дорогой профиль, пушок на щеке, видел жизнь и не хотел, не мог отказаться от нее!

Полный черных провалов и ярких пятен, надвигался бред. Последние впечатления, отрывки сцен, неясные мысли и образы странно перемешивались в обожженном жаром мозгу…

Напрасно Аня то и дело поправляла мешочек со льдом у Андрея на лбу. Мозг его пылал, губы запеклись. Аня наклонялась к ним, улавливала едва слышные слова. Но что она могла понять в мгновенных вспышках затуманенного сознания!..

Андрей шептал. Аня почему-то старалась запомнить, что он шептал. Запомнить она еще могла, но понять!..

- Холод… холод… - повторял он, и Аня прикрывала его тремя одеялами, хотя озноба у него не было. - Холод между берегами, продолжал он, и Аня вспоминала их разговор об Америке. И вдруг он явственно произнес: Америка… - Потом он, должно быть, переживал последнюю драму в море. Он твердил: - Бак, плавающий бак… нет, плавающая труба… длинная, очень длинная труба… На одном конце советский человек, на другом американец… Труба, как туннель…

Он впадал в забытье, замолкал на час, потом начинал метаться и опять бредил плавающей трубой. И вдруг вспомнил самолет.

- Обгоняет звук… Вот это скорость! - отчетливо говорил он с закрытыми глазами. - И это в воздухе… А воздуха нет… Дышать нечем… Аня дрожащей рукой тянулась к кислородной подушке, а он отталкивал шланг. Не будет сопротивления воздуха, - неожиданно говорил он. - Из трубы ведь можно воздух удалить… Тогда скорость еще больше…

И Андрей обжигающей рукой сжимал занемевшие Анины пальцы и все шептал, шептал:

- Не нужно холода… ведь на обоих концах трубы были люди… Кольцо хотел подарить… А труба была под водой… И пусть будет под водой… как в пруду… не помешает кораблям, льдам… ничему не помешает!.. Будет длинная, длинная… На одном конце Америка, на другом - Советский Союз…