Павел Амнуэль - Месть в домино. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 27

* * *

Вот еще одна идея, которая наверняка станет реальным проектом в ближайшие годы – во всяком случае, ее обсуждают в научных журналах, как один из вариантов создания на астероидах условий, пригодных для жизни экипажей будущих экспедиций. Идея такая: окружить астероид тонкой, но прочной и прозрачной сферической пленкой, а затем заполнить ее воздухом. Получится огромный воздушный шар, в центре которого расположится астероид. Давление внутри шара можно сделать равным одной атмосфере, а состав воздуха – таким, как на Земле. И будут люди на астероиде ходить без скафандров и жить в комфортных условиях. Правда, при почти нулевом тяготении, но к этому космонавты уже привыкли.

Проект наверняка будет осуществлен, а вот приоритет… О том, что идея впервые появилась в фантастике, никто, конечно, не вспомнит.

И потому в заключение – цитата из моего рассказа «Преодоление» («Космические пиастры»), опубликованного в 1981 году в журнале «Изобретатель и рационализатор»:

«Астероид, как косточка в абрикосе, был заключен в тончайшую сферическую пленку, надутую воздухом. Воздушный шар старинных романов, гондола которого помещалась не снаружи, а внутри. Так на Полюсе появилось небо – черное в зените и чуть зеленоватое у близкого здесь горизонта. Пленка, удерживавшая атмосферу от рассеяния, была неощутима, невидима и мгновенно восстанавливалась при разрывах, поэтому челноки и даже рейсовые планетолеты опускались и поднимались на малой тяге без риска».

* * *

Семь фантастических идей, уже осуществленных или близких к осуществлению. У многих фантастов, работающих в поджанре hard science fiction, есть идеи, которые были «взяты на вооружение» учеными или инженерами. Вот только патенты авторам-фантастам никто не выдает.

Может, так и надо? Как говорится, «слова и музыка народные». Поприветствуем исполнителей – Вулфивица, Кристола, Марину Бай и многих других…

Аплодисменты, господа!

Вести-Окна, 22 декабря 2005, стр. 28—30.

Главные действующие лица(в порядке появления на сцене)

Андрей Бочкарев – физик

Тамара Беляева – певица

Томмазо Гастальдон – певец, исполнитель партии Густава III

Томас Винклер – певец, исполнитель партии Анкастрема

Кевин Стадлер – старший инспектор, отдел убийств, полиция Бостона

Джузеппе Верди – композитор

Джузеппина Стреппони – подруга Верди, в прошлом певица

Антонио Сомма – адвокат, либреттист

Петер Фридхолм – майор, криминальная полиция Стокгольма

Полгода спустя после трагедий, названных в прессе «Смерть в домино», я не перестаю размышлять о том, возможно ли было не допустить произошедшего. Мог ли я за неделю, день или хотя бы час до начала злополучных представлений сложить два и два, как сложил потом, понять то, что понял слишком поздно, и… Что? Действительно, что я мог сделать – или не сделать – в тот зимний вечер?

Я мог отменить семинар (и что бы от этого изменилось, если я уже знал то, что знал, и доклад мой все равно состоялся бы в другой день?). Я мог поехать в театр вместе с Тамарой (и что бы изменилось от этого, кроме моих непростых отношений со старшим инспектором Стадлером?). Я мог, наконец, заняться другой физической проблемой… Нет, такой вариант вряд ли осуществился в какой бы то ни было реальности. Но тогда…

Конечно. Все было неизбежно, но все могло быть иначе, и это диалектическое противоречие как-то примиряет меня с тем, что случилось.

Я понимаю, что истощаю себя мыслями о возможном, но маловероятном, о случившемся, но не обязательном, я знаю, что сейчас, когда все закончилось и осталось в полицейских протоколах, газетных публикациях и телевизионных репортажах, бессмысленно размышлять о других вариантах развития событий. Понимать-то я все это понимаю, но управлять собственными мыслями и особенно эмоциями не в состоянии.

Тамара гастролирует в Испании, в барселонском «Лисео» она поет завтра Лючию в опере Доницетти, я звонил ей, пожелал успеха и услышал, как она чмокает меня в ухо. Это ее вторая премьера после злополучного «Густава», и, видимо, поэтому я так волнуюсь, хожу по комнате из угла в угол и пытаюсь не смотреть в сторону компьютера, где светится на экране страница с датами, именами и названиями. Страница время от времени гаснет, и по темному фону начинает бродить надпись «Моя Тамара». Проходя мимо, я трогаю пальцем какую-нибудь клавишу и опять вижу на экране текст, где, в принципе, есть все, что нужно для решения проблемы. Для разгадки. Почему я не догадался тогда, сразу?