Сергей Сухинов - Новые пирамиды Земли

– Дураки… – прошептала она. – Илья, а что будет, если не все лоты сегодня будут проданы?

Не поворачивая головы, супруг холодно ответил:

– Тогда мы назначим дополнительный аукцион на весну будущего года, и выставим там все оставшиеся сегодня лоты. Это вполне нормально, быстро такой огромный маховик не раскрутить. Ничего, курочка по зернышку клюет.

– Но…

– Помолчи! – резко оборвал ее Илья.

Катя замолчала и отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы обиды. Хотя, дело было вовсе не в резком тоне мужа. Их встреча после долгой разлуки оказалась далеко не радостной. Катя сразу же рассказала Илье о том, что чудодей Вольга сумел сделать так, что отныне она сможет иметь детей. Случись такое три месяца назад, Илья подскочил бы до потолка, и долго бы носил ее на руках, не задавая никаких ненужных вопросов (когда Илье было нужно, он умел быть весьма терпимым не только к своим грехам, но и к чужим). Но сейчас все произошло иначе, как-то буднично. Илья просто кивнул, приняв к сведению ее слова, и перешел к обсуждению семейных финансовых вопросов.

А обсуждать было что. Судя по словам Ильи, он уже заработал на Большом Проекте около тридцати миллионов долларов. Также он с помощью Вольги наконец-то добрался до отцовских «партийных» денег, спрятанных в различных зарубежных банках. Увы, их оказалось что кот наплакал – меньше пятнадцати миллионов долларов. Илья честно рассказал об этом, а затем жестко заявил, что все эти деньги считает свое собственностью, и во всех возможных семейных ситуациях (наверное, он имел в виду вполне реальный развод) она, Катя, не должна претендовать ни на один доллар. Поскольку такое противоречило условиям их брачного контракта, Илья подготовил соответствующие бумаги, лишавшую супругу прав на все, что ее супруг заработал начиная с осени этого года. Даже не взглянув толком на документы, она все молча подписала.

Ночь они провели в разных комнатах и, похоже, никого это не огорчило.

Пока Катя предавалась невеселым воспоминаниям, Донаротти не терял время зря. Почувствовав, что публика в зале начинает заводиться, он эффектно провел розыгрыш второго лота. По счастью, рулетки на этот раз указали на камень в первом ряд, да еще на западной стене, под номером восемьдесят два.

Неудивительно, что борьба за этот лот оказалась куда более серьезной. В нее вступили более сорока человек. Донаротти знал многих из них лично, и не раз становился свидетелем того, как эти люди (или их представители) буквально бились за картины Рембранта и Тулуз Лотрека, за старинные ювелирные украшения и особенно – за скульптуры работы старых итальянских мастеров. В отношениях этих людей накопилось немало личного, и это только шло на пользу Донаротти.

Торг продолжался более десяти минут, и привел к солидной цифре в один миллион двести сорок тысяч долларов.

На ложе для почетных гостей, а также в маленькой комнате за ложной стеной воцарилась атмосфера праздника. Один Вольга оставался спокойным. Он чувствовал, что такой ранний успех не к добру.

Так оно и оказалось. Едва Донаротти объявил третий лот, как внезапно голографическое изображение Цитадели начало гаснуть. Вскоре в воздухе появилось мутное изображение человека в черном костюме, сидевшего за пустым письменным столом. Лицо незнакомца было смазано рябью, которую часто используют в телеинтервью, когда тот или иной человек хотел оставаться инкогнито.

В зале зазвучал механический, явно обработанный на компьютере голос:

– Вынужден прервать вашу увлекательную игру, уважаемые дамы и господа. Не стану представляться, но вовсе не потому, что опасаюсь так называемого нового пророка. Просто есть вещи, которые следует делать тихо и незаметно. Все вы люди дела, и прекрасно понимаете, что я имею ввиду.

Я представляю группу людей из многих стран мира, которые по своей инициативе вошли в так называемый Черный список Цитаделей.

Разумеется, вы понимаете, о чем я говорю. Новоявленный пророк, явившийся откуда-то из необъятных сибирских равнин в наш цивилизованный мир, прекрасно понимает, что его бредовые, опасные для Земли замыслы не найдут положительного отклика у многих влиятельных людей из разных стран мира. И он сделал, надо признать, весьма смелый шаг. С самого начала, с первого же своего интервью в московском Манеже, господин Строгов заявил, что все ярые противники его идей будут внесены в так называемый Черный список. Те люди, кто окажутся в Черном списке, лишаются отныне и вовеки веков права иметь какое-либо отношение к Цитаделям. По замыслу господина Строгова, это отречение, или если угодно, даже проклятие, будет распространяться на всех прямых потомков несчастного «отказника».