Джеймс Уайт - Скорая помощь

– Но он же был мертв! – возразил Конвей. – Приликла утверждал, что обе эти твари мертвы!

– Они и есть мертвы, – сказала Мерчисон. – Я не совсем правильно выразилась. Он не в прямом смысле летал – он отлетел от нас. Какова механика этого процесса, я пока точно сказать не могу, но скорее всего эта зверушка производит в своем пищеварительном тракте газы, которые затем реагируют друг с другом и производят взрыв и толкают это насекомое вперед. Пользуясь этим вкупе с крыльями, оно, вероятно, способно спасаться от быстро передвигающихся естественных врагов типа паразитов первого типа. Вероятно, в тот момент, когда я приступила к работе, газы еще имелись в кишечнике у насекомого.

Существует подобное насекомое, намного меньше этого, – продолжала Мерчисон, – которое обитает на Земле. Во время подготовки к курсу физиологии инопланетных форм жизни мы изучали наиболее экзотических представителей земной фауны. Так вот, эти насекомые называются жуками-бомбардирами, и они…

– Доктор Конвей!!!

Конвей отвернулся от экрана и вбежал в помещение дока. Не надо было становиться эмпатом для того, чтобы понять, что здесь что-то очень и очень не так.

Руководитель бригады эксплуатационников отчаянно размахивал руками. Приликла, заключенный в прозрачный защитный шарик, к которому был присоединен антигравитационный аппарат, порхал над головой бригадира и сильно дрожал.

– Сознание возвращается, друг Конвей, – сообщил эмпат. – Имеют место чувство страха и смятения.

«Смятение, – подумал Конвей, – отчасти принадлежит мне».

Но бригадир эксплуатационщиков только молча указывал на пациента.

По полу медленно растекались маслянистые лужи. Прямо на глазах у Конвея черная жижа потекла из-под одной из чешуек, а сама чешуйка задергалась и развернула крылья. Крылья задвигались – поначалу медленно, затем быстрее… и насекомое начало отделяться от пациента. Вот из мышц выдернулись длинные корешки, и огромное насекомое взмыло в воздух.

– Выключить паяльные лампы, – поспешно распорядился Конвей. – Охлаждайте пациента воздухом из шлангов. Постарайтесь добиться того, чтобы эта черная гадость затвердела.

Но густая черная жидкость затвердевать не желала. Процесс ее разжижения, начавшийся под действием тепла, оказался необратимым. Шея гигантской птицы, которую более не поддерживало плотное покрытие, безжизненно повисла и легла на пол. Обмякли и поникли крылья. Черная лужа вокруг пациента растекалась все шире. Все новые и новые насекомые обретали свободу и разлетались по доку, размахивая широкими крыльями и волоча за собой пучки белых корешков, напоминавших плюмажи.

– Всем назад! В укрытие! Скорее!

Пациент лежал неподвижно. Судя по всему, теперь он уж точно был почти мертв, но Конвей ничего не мог поделать. А техники из эксплуатационного отдела были беззащитны против зловредных корешков, как и лаборанты и прочие медики. Только Приликле ничто не грозило, поскольку он находился внутри непроницаемого пластикового пузыря. В воздухе мельтешило уже не менее сотни крылатых тварей. Конвей понимал: по идее ему следует проникнуться жутким" сочувствием к пациенту, но он почему-то никак не проникался. Что же это с ним такое творилось? Запоздалая реакция? Или у всего происходящего была какая-то иная причина?

– Друг Конвей, – проговорил Приликла, осторожно прикоснувшись к плечу Конвея краем своей защитной оболочки, – я бы рекомендовал тебе последовать собственному совету.

Мысль о том, как тоненькие щупальца летающего паразита охватывают его одежду, пробираются к коже, проникают в мышцы, парализуют их и крадутся к мозгу, заставила Конвея опрометью броситься в соседнее помещение. За ним поспешили Бреннер и Приликла. Лейтенант проворно задраил люк.

Увы, сюда же успело залететь гигантское насекомое.

На долю секунды разум Конвея. заработал наподобие камеры. Он регистрировал все и всех, что в эти мгновения находилось в доке: лицо О'Мары на экране коммуникатора, по обыкновению непроницаемое, – лишь во взгляде тревога, Приликлу, безумно дрожащего внутри защитной оболочки, насекомое, порхающее под потолком, и его развевающиеся во все стороны белые щупальца, Бреннера, старательно прищуривающегося и целящегося в насекомое из пистолета, стреляющего разрывными пулями.

Что-то было не так.

– Не стреляйте, – сказал Конвей негромко, но решительно и тут же спросил: – Вам страшно, лейтенант?

– Вообще-то я этой штуковиной ни разу не пользовался, – озадаченно признался Бреннер, – но знаю, как это делать. Нет, мне не страшно.