Максим Шпагин - Переговорщик

В зале поднялся гул. Многие вскочили на ноги.

– Причем цивилизации, – возвысил голос Сергеев, – значительно превосходящий нас по уровню развития.

– Где эти артефакты? – выкрикнул голос из толпы, – предъявите их!

– Они переданы в научные лаборатории. В первую очередь мы должны убедиться, что инопланетные механизмы не представляют угрозы для здоровья людей.

– Они радиоактивны?

– Нет. И не токсичны. Но мы не знаем, как и каким образом они могут воздействовать на окружающую среду. Поэтому в настоящее время с ними работает очень ограниченный круг лиц. С соблюдением всех мер безопасности.

– Почему вы не допускаете к исследованиям ведущих ученых мира? Специалисты из США, из научных центров Европы, Китая, Японии…

– Исключительно из соображений безопасности. Раз уж нам пришлось первыми столкнуться с неизведанным, то нам и нести это бремя. Мы не можем брать на себя ответственность за жизни людей, не являющихся гражданами нашей страны.

– А разве не немцы были первыми? – выкрикнул высокий дядька с бейджиком «Washington Post».

– Верно. Но где они теперь?

Зал загудел.

– К тому же, – продолжил Сергеев, развивая успех, – мы не знаем части каких механизмов и устройств попали в наши руки. Это может быть все, что угодно: от медицинской аппаратуры до сверхсильного оружия, которым никто из нас не умеет пользоваться.

– Вы хотите оставить оружие себе? – взвилась дамочка в твидовом костюме.

– Может и захотели бы. Но пока не знаем, как оно может выглядеть. И как отличить его от, скажем, устройств связи. Все, попавшие к нам артефакты, основаны на принципиально новых технологиях, которые на Земле пока неизвестны. Так что о их применении речь пока не идет. Разобраться бы с фундаментальной физикой, заложенной в их основу.

– То есть вы вообще не собираетесь приглашать иностранных специалистов? – уточнил представитель агентства Reuters.

– Пригласим обязательно! – истово пообещал Сергеев. – Как только решим проблемы безопасности, дабы не рисковать учеными, составляющими цвет мировой науки.

Он сделал паузу и добавил:

– Кроме того, необходимо хотя бы первично рассортировать полученные нами образцы. С тем, чтобы не приглашать, условно говоря, химика для решения, скажем, чисто физических проблем. Согласитесь, это было бы нерационально.

Ответом снова стал несогласный гул. В зале высказывались в том смысле, что можно было бы сделать делегации ученых комплексными. Да и вообще, столь эпохальные проблемы лучше решать сообща.

Президент РАН покивал головой, а потом сделал широкий жест в сторону Коршунова.

– А сейчас, – заявил он, – вы можете задать вопросы нашему первооткрывателю.

Взоры присутствующих и камеры телеоператоров сконцентрировались на Дмитрии Ивановиче, который под таким пристальным вниманием съежился в кресле и как будто даже меньше ростом стал.

«Артист, однако», – покачал головой генерал. – «Так и хочется поверить, что он реально из тундры».

– Только не набрасывайтесь на него все сразу, – поспешил дополнить Сергеев. – Дмитрий Иванович не имеет опыта общения с прессой. К тому же у него ограниченный словарный запас в русском языке. Поэтому в помощь ему мы выделили переводчика. Он и будет предоставлять слово. Надеюсь, возражений нет?

В зале зашумели, но каких-либо протестующих выкриков не последовало. Да и с чего бы? Порядок всегда предпочтительней хаоса, в котором и не разберешь кто что спросил, и кто что ответил.

Первым переводчик, сверившись со своим списком, поднял американца из Associated Press.

– Правда ли, – обратился он к Коршунову, – ваш отец и дед были родом из Германии?

Тот кивнул:

– Я не местный.

– Тогда, может быть, вы хотите вернуться на родину предков?

– У меня здесь семья.

– Думаю, любая страна мира охотно примет вас вместе с вашей семьей. От своего издательства могу предложить 100 000 долларов за эксклюзивное интервью.

В зале недовольно зашумели. Американец с места в карьер попытался обойти всех коллег на первом же повороте.

А Коршунов с полным непониманием на лице чуть поерзал, потом повернулся в сторону своего якобы переводчика и, как ему казалось, шепотом, спросил:

– Сто тысяч, это много?

– Ну… – тот отобразил на лице неопределенность.

«Камеди клаб», – мысленно выругался генерал. – «Нашли место для игрищ. Тут такие волки собрались… Если учуют фальшь, вмиг порвут».

– Хорошо, – отреагировал американец. – Пусть будет 500 000. Но при условии выступления на нашем телевидении.