Марина и Сергей Дяченко - Мигрант, или Brevi finietur

Он сел. В маленьком домике было влажно и свежо: окно открыто нараспашку, и на травяной ковер, отросший за ночь, выпала роса. За окном неподвижно стоял лес: что-то в нем трещало и сопело, посвистывало и возилось, и все эти звуки были нарочито уютными, комфортными, без единой нотки опасности.

Ничто не существует вечно.

Сверху, на небе и в кронах, было уже совсем светло. Внизу, у корней, плотно стоял туман и нависал сумрак. Стены деревянного дома пахли смолой и пылью. Крокодил закрыл глаза – и снова увидел свою комнату; мысленно вышел в коридор, прошлепал в тапочках в ванную, увидел на полке игрушечного пластмассового крокодила – игрушку из собственного детства… Отец говорил – «Привет, Крокодил», и маленький Андрей решил для себя, что это будет его внутренним личным именем…

А его сыну игрушка не нравилась, хотя тот тоже был Андрей. Последний раз они виделись три месяца назад, потом Светка увезла малыша в Англию… Или все-таки в Германию?

А если Светка с сыном по какой-то причине не эмигрировали – значит, они остались на Земле, – значит, что с ними случилось?!

Но фокус в том, что никакой Светки не существует. И она, и Андрюшка-младший появятся на свет через миллионы оборотов Земли вокруг Солнца. Собственно, и Крокодила нет; кто же тогда сидит на траве скрестив ноги и постанывает сквозь зубы?

Он заставил себя встать и умыться. Круглое глиняное блюдо так и стояло, полное воды, поверхность ее взялась еле различимой пленкой.

Крокодил ткнул в воду плашкой на цепочке.

«Андрей Строганов».

– Я хочу сделать запись. Для памяти. Где… кора?

Он хотел сказать «бумага», но на его новом родном языке подходящее слово означало древесную кору. Бересту. Всего-то.

«Вы найдете письменные принадлежности в отделении для письменных принадлежностей».

– Спасибо, – сказал Крокодил со всем возможным сарказмом.

Он обшарил хижину. На этот раз он знал, что искать, и скоро обнаружил тончайший лист бересты, аккуратно подвешенный на сучок. В край плотного желтоватого листа была вправлена иголочка – вроде стилоса. Крокодил выцарапал свое имя, осторожно, медленно, преодолевая рассогласованность между мышечной памятью и письменными знаками нового родного языка.

Каракули тут же преображались, делаясь похожими на работу умелого каллиграфа. Получалось красиво, Крокодил даже залюбовался. Несколько минут он пробовал писать, что в голову взбредет, – отдельные слова, цитаты, ругательства, которые обычно царапают на заборах, в конце концов исписал весь лист и смутился. Потрогал написанное пальцем; буквы и слова исчезли, как не бывало.

Тогда он положил белый лист на траву и попытался выписать в столбик все угрозы существованию Земли, какие смог припомнить. Терроризм? Война? Эпидемия? Вторжение инопланетян? Вот это последнее вряд ли: инопланетяне, по всей видимости, давно вторглись куда надо и организовали выгодный бизнес по устройству нелегальных мигрантов… А нелегальных потому, что с Земли-то их никто не выпускал, никто не оформлял им ПМЖ; знай общественность Земли о том, что из-под носа уводят ценных специалистов, – забила бы тревогу, запретила бы выезд, закрыла границы…

Крокодил ухмыльнулся и понял, что губы растрескались от жажды. Он снова наполнил флягу; кстати, а чем он, Крокодил, так уж ценен, что его вывезли?

А чем ценен Вэнь? Оптимизмом, трудолюбием, умением приспосабливаться? Ладно, Вэнь – вечный мигрант, для него естественно оказаться за сотни парсеков и миллионы лет от дома. Но при чем тут Крокодил?

Он снова уселся на траву и скрестил ноги. Нельзя сказать, чтобы мысли об эмиграции никогда в жизни его не посещали – они просто не принимали конкретной формы; с иностранными языками у него не было проблем, спасибо родителям. Он бывал в Лондоне, в Гамбурге, в Глазго, но не представлял, как там жить и чем заниматься.

Что должно было случиться, чтобы Крокодил эмигрировал с Земли без надежды вернуться?

Два варианта, всего два: либо меня чем-то поманили, либо я от чего-то сбежал. Причем последнее вероятнее.

Или меня обманули. Я никуда не эмигрировал. Меня похитили, сфабриковали мое обращение к себе – и закинули на сотни миллионов лет назад. В промышленных целях.

У капли воды не спрашивают, желает ли она быть сброшенной с плотины. Но каплю воды никто не возьмется опекать, инструктировать, перемещать сквозь Вселенную. Для извлечения энергии не проще ли закидывать безответных бомжей прямиком к динозаврам?