Натали Анжети - Полтора килограмма. Роман

– Устроил заплыв до каменной гряды. Ты не поверишь: уложился в девять с половиной минут! Это мой рекорд шестилетней давности! – вытирая мокрые волосы полотенцем, делился своим восторгом Джим.

– Молодец, – от души порадовался я за сына, – это всё благодаря твоим ежедневным тренировкам.

Протянув сыну блокнотный лист, на котором был номер телефона, купленного утром Риком, я пояснил:

– Это секретный номер, его будут знать только сотрудники лаборатории, Том и ты. Со своего телефона на него не звони, думаю, Броуди твой номер тоже может прослушивать. В общем, будь начеку, – предупредил сына.

– Понял, отец, – кивнул Джим и взглянул на наручные часы. Они показывали начало двенадцатого.

– У меня назначена встреча в Даксбери. Пора собираться, – сказал Джим, покидая террасу.

И уже через плечо бросил:

– Передавай привет Кэрол.

«Ах, да! Кэрол!» – я перевел взгляд на часы. До встречи оставался почти три часа.

Я нажал на кнопку звонка, расположенную на стене рядом с диваном, через минуту на террасе появился дворецкий.

Взяв со стола выписанный Фредриксоном рецепт, протянул его Патрику:

– Нужно в аптеке купить вот этот препарат.

Дворецкий принял его, молча кивнул и удалился.

Вспомнив, что должен позвонить Тому, я направился в кабинет.

Там, достав из ящика стола запасной мобильный телефон, установил в него новую сим-карту и поставил на зарядку. Нашел в списке контактов действующего телефона номер охранника лаборатории и, подождав, когда телефон хоть немного зарядится, набрал его. Долгое время шли гудки, я начал нервничать, наконец, трубку подняли и, откашлявшись, отрапортовали:

– Охрана, Лоуренс, слушаю!

– Дэн Харт! Почему долго не брали трубку? – выразил недовольство я.

– Виноват, сэр, обходил этаж, – по голосу было слышно, как напрягся Лоуренс.

– Мистер Кросби у себя? – перешел я к делу.

– Да, мистер Харт, у себя, – продолжал чеканить каждое слово охранник.

– Передайте ему трубку. Жду! – прикрикнул я, на всякий случай желая поторопить этого увальня.

Последовал звук грузных шагов и тяжелое дыхание Лоуренса. Ждать пришлось минуты три, прежде чем в трубке зарокотал обескураженный бас Тома:

– Дэн, что случилось?

– Привет, Том! Есть основание полагать, что мой телефон прослушивают, а возможно, и твой тоже.

Я постарался кратко изложить суть создавшейся ситуации, добавив в заключение:

– Поэтому бери ручку и пиши новый номер для связи со мной.

Он быстро всё понял и не стал задавать лишних вопросов. Я продиктовал ему номер.

– Том, ты принял новых людей для поиска донора?

– Да, в настоящее время поиском занимается уже семьдесят восемь человек, еще пятьдесят присоединятся к ним в конце недели, – рокотал низкий голос Тома.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес я, – постарайся завтра же приобрести новый номер, только не на свое имя, естественно. Не буду дальше отвлекать от работы. Будь осторожен, друг!

– Буду держать нос по ветру, – бросил в ответ Том.

Так, Тому позвонил. Теперь бы еще дочери как-то деликатно сообщить об операции.

Джес – точная копия своей матери. Красивая, ветреная и, как ни прискорбно это осознавать, глупая и легкомысленная. Она обладает лихорадочно-экзальтированным характером, требующим постоянных наслаждений. Ее интересуют только модные вещи, драгоценности, мужчины и различного рода реалити-шоу, которые она обсуждает с подругами по телефону по несколько часов подряд. Она постоянно в кого-то влюблена, но даже я, имея феноменальную память, не успеваю запомнить имя ее бойфренда на текущий отрезок времени.

Джесика родилась, когда мне было уже сорок восемь лет, и я наслаждался столь поздним отцовством как подарком судьбы. Сразу после окончания школы дочь перебралась жить на Манхэттен. В Нью-Йорке Джесика чудом закончила Джульярдскую школу актерского мастерства, но как актриса оказалась не востребована, и тогда дочь решила стать звездой светской хроники, с чем и по сей день великолепно справляется. Я пытался привлечь ее к делам корпорации, но все попытки поговорить об этом заканчивались слезами и упреками в том, что я хочу заставить ее работать, поскольку мне в тягость ее содержание. С юных лет последней точкой во всех наших спорах был ее шантаж, что в противном случае она переедет жить к матери. Поэтому, опасаясь дурного влияния бывшей жены, я был вынужден уступать наследнице во всем. Я поздно понял, что безделье входит в нее постепенно, как болезнь, и избавиться от него спустя годы будет уже просто невозможно. Сам того не желая, я вырастил из нее потребителя, и винить в этом мог лишь самого себя.