Евгений Номак - Я принесла тебе Бога

мой Серёженька

жидким воском

глазницы пустые

заполню

и две свечки

как в церкви положено

чтоб как будто глаза

только ложные

и бежит восковая слеза

а в душе моей

черный боженька

аккуратно

десертной ложечкой

выедает сердечко

под еще пока теплой кожицей

осторожно так

чтобы не сразу тебя

мой Сережёнька

забирал чертей автозак

– Да ладно! – протянула Эйра. – Я думала, это ты у нас самая больная. Но чтобы такое! Да такое в страшном сне не увидишь. Жуть какая-то! Стих, кстати, не менее жуткий. И самый что ни на есть вещий же! Давай за нее, что ли, – она подлила бокалы шампанское.

– Давай лучше за Митсу. Он ведь часть меня, как-никак.

– Кстати, ты ничего не рассказывала никогда про свою паучка. Откуда он у тебя?

– Мне никто не верит. Поэтому и не рассказываю.

– А мне расскажешь?

– Ладно, слушай. У меня была старшая сестра по имени Линда. Арахнофилка. Испытывала дикий восторг перед всеми представителям этого отряда членистоногих. Выращивала их и разводила. Более шестидесяти экземпляров в коллекции. И ужасно любила их трогать. А еще больше любила, когда они по голому телу лазали. Мурашками вся покрывалась и постанывала, когда пауки кусали ее. Большинство из них были сильно ядовитыми, и тело со временем вырабатывало противоядие. Родители не разделяли ее изощренное хобби, но и не запрещали. Но сильнее пауков Линда любила свою младшую сестренку. Души во мне не чаяла. Говорила, что никогда не оставит меня одну и будет заботиться до скончания времен. Но однажды оставила. Ей уже было четырнадцать, и ее мальчик пригласил на свидание. А мне соответственно исполнилось девять. Она посадила меня в автобус и отправила домой. В салоне ехал фанатик с взрывным устройством, которое он взорвал, когда автобус едва отъехал от остановки. Я сильно обгорела, а один осколок попал в сердце. Собирали меня по частям, а вот сердце спасти не смогли. В общем, мне требовалось детское сердце с большим фактором совпадений. Я не видела, как в это время мучилась Линда, но знаю, что она сделала. Посадила на себя самку отшельника, самого ядовитого паука нового мира, и тот ее укусил. На него не было противоядия в организме, и через час Линду нашли синюю, покрытую какой-то слизью. Она была мертва, и родители приняли решение спасти хотя бы одного ребенка. Врачи отказались пересаживать сердце, в котором уровень токсинов превышал все допустимые нормы. Тогда отец им хорошо заплатил. Сердце пересадили, но оно не билось, несмотря на прямой массаж, дефибрилляторы и все действия врачей. И вот здесь началось самое странное и загадочное событие. Я открыла глаза во время моей реанимации и отчетливо увидела, как с потолка на паутинке спускается паук-отшельник. В какой-то момент времени он замер, мне вдруг показалось, что он смотрит на меня всеми четырьмя парами глаз. Затем паук оторвался от паутинки и упал мне прямо в открытую грудь между ребрами. И сердце сделало свой первый удар, затем еще один и еще. Меня спасли. Мне никто не верит, ведь я не могла этого видеть, так как была мертва в этот момент. Но я это помню очень отчетливо и ясно. С тех пор этот мальчик живет во мне. Заботиться обо мне, залечивает любые открытые раны, останавливает внутренние кровотечения, впрыскивает в тело антидоты и противовирусные, намертво фиксирует переломанные конечности.

– Круто! – закивала Эйра. – Правда, круто. А лучевую не лечит?

– Не хочу проверять. Но есть у меня маленькая женская тайна, – Тамура по-заговорчески наклонилась через стол и приложила палец к губам, – т-с-с-с-с. Я ни разу не сидела ни на одной диете, – прошептала она. – Весь лишний гликоген потребляет он. Вот кто это, если не перевоплощение Линды? Да, я не отрицаю силу своего стагнума, и что если бы не стагнум, возможно и Митсу бы сейчас не было. Но откуда взяться стагнуму у девятилетней ничем не выдающейся девочки?

– Хорошо, но у меня есть вопрос, который меня мучает с момента нашего знакомства. Позволишь?

– Да, валяй!

– Как ты снимаешь пальцами с себя паутину, прочность которой позволяет останавливать пули и, как ты говоришь, намертво фиксировать конечности при переломах?

– Да никак! Митсу позволяет мне это делать. Словно постоянно контролирует весь покров на мне, и, когда я начинаю рвать на себе паутину, он ослабляет эти места. Я не знаю, как это объяснить с научной точки зрения, но, думаю, дело в белке, из которого состоит паутина. Словно паук меняет его молекулярную структуру. Или разлагает какой-то компонент, связывающий белок. Но паутина всегда снимается легко и так же легко смывается в унитаз.