Дмитрий Дегтярев - Ничего святого – 2

Карлос приподнялся с земли, ползком перебрался на ближайшую сторону и прислонился к глиняной стене старого дома. В ушах шумело, во рту отчетливо ощущался сильный железный привкус, а при попытке вдоха грудь пронзила резкая боль, быстро переросшая в удушение. Собрав остаток сил, инквизитор мысленно воззвал к Богу, предавая Ему свою душу: «Господи, помилуй! Христе, помилуй!»

Дальше тело скрутило в судорогах от нехватки кислорода. Вернее, жизненно необходимого химического элемента было предостаточно, но вот сделать вдох у него никак не получалось, поскольку дыхательные пути перекрыла кровь. Вот только, легким, требующим живительного газа этого не объяснишь. Они горели огнем, судорожно сжимались, резко расширялись, пытаясь ухватить хотя бы миллиграмм кислорода.

Абсолютно бесполезные попытки…

Карлос закрыл глаза, скрючившимися от судорог пальцами вцепившись в землю. Последнее, о чем инквизитор успел подумать перед тем, как провалиться в дышащую могильным холодом пустоту – «Он в безопасности!»

Священная Католическая Империя.

Зальцбургское архиепископство.

Епископство Регенсбург.

Городок Верт-ан-дер-Донау.

Замок святого Бонифация.

12:28.

– Так, в чем конкретно я должен разобраться? – Пабло Красс хмуро посмотрел на бургомистра городка, отца Морица Фогеля – довольно высокий, с густой шевелюрой светлых волос, чистыми голубыми глазами, живой мимикой лица и небольшой аккуратно ухоженной бородой, что нетипично для католического духовенства, поскольку еще с незапамятных времен в Империи существовало негласное правило об отсутствии у священнослужителей растительности на лице. Впрочем, это ведь Северные земли, а здесь один через одного, еще со времен Лютера норовит сказать или сделать вопреки установленным правилам. Даже духовенство. Если оно местное, разумеется. Вот и отец Мориц не стал исключением. Вообще, Пабло находился в архиепископстве с важной поездкой, и не намеревался заниматься проходными делами. Однако епископ Регенсбурга, к которому он собственно по поручению Конгрегации и приехал, попросил о небольшом одолжении. Дескать, не так далеко, хотя и не особо близко, есть городок и там на днях силами местной стражи арестовали одного видного по меркам епископства купца. Посланные из Регенсбурга в Верт-ан-дер-Донау инквизиторы вместо того, чтобы быстро разобраться в простом на первый взгляд деле, его еще больше запутали. Пришлось скрипя сердцем согласиться на поездку. Все же, несмотря на все свое влияние и особые полномочия, он прежде всего инквизитор. А значит, служебный долг в приоритете. Потому, сейчас Пабло сидел в огромном приемном зале на первом этаже замка святого Бонифация, переоборудованного на время следствия под нужды Святого Церковного Суда, поскольку городок Верт-ан-дер-Донау оказался слишком маленьким, и в нем попросту отсутствовало необходимое помещение. Старое здание суда, используемое местными властями в редких случаях правонарушений, с малюсеньким залом, где даже пятеро чувствуют себя тесно, прибывшими инквизиторами было сразу отметено. И, правильно. В работе для гарантированного качество необходим комфорт. Инквизиторы исключением не являлись. В главном зале замка святого Бонифация, с высокими потолками, огромными панорамными окнами, выходящими на просторную зеленую лужайку, огромным количеством света и прекрасной акустикой, Пабло чувствовал себя комфортно. Это немного сглаживало общее раздражение от незапланированной поездки и тупых местных, что не смогли сами разобраться в сложившейся ситуации.

– Ну… как в чем… в ереси конечно… – пробасил отец Мориц, и оглянулся на сидящих сбоку от Пабло двух инквизиторов, прибывших в городок еще три дня назад.

– Ясно. – Пабло махнул рукой бургомистру и тот поспешно отошел назад, вернувшись на свое место, сбоку от заседающих судей, в лице инквизиторов, секретаря Канцелярии и прибывшего вместе с Пабло епископского прокурора-фискала. – Я услышу более внятные объяснения? – Пабло повернулся к двум инквизиторам: Августу Кроссу, второго ранга и Тому Ульману, третьего ранга. Ответил старший:

– Обвиняемый Эрнст Кройман представляется нам весьма умным, расчетливым, осторожным человеком…

Пабло досадливо поморщился, в останавливающем жесте поднимая руку.

– Брат, мне не интересен его психологический портрет. Я спрашиваю, в чем он обвиняется, и почему у вас возникли сложности.