Нодзоми Осака - У неё синдром восьмиклассника, но я всё равно хочу любить её! (ЛП)

Начало звучало пылко, а вот конец как-то погас. Что за бред он несёт? Я ни слова не успел вставить. Где мой характер? В первый раз слышу, чтобы кто-нибудь был рад тому, что он бета-самец.

— Понятно. Что ж, я согласен с тем, что она умеет создавать приятную атмосферу. Весь класс скажет, что на неё можно положиться.

Больше я не мог сказать о ней ничего хорошего.

— А? Ты разочарован результатом?

— Не то чтобы разочарован… Просто Нибутани не кажется мне такой, какой ты её тут расписываешь.

— То есть тебе кажется, что Нибутани не так проста?

— Типа того, — сказал я и ускорил шаг, чтобы свалить. С меня хватит. Я не понимал Нибутани. Совсем.

Ишшики пересел на велосипед, чтобы догнать меня. Я видел, как он ухмыляется. Видимо, ему есть что сказать.

— О, так дело не в этом? Ты расстроился из-за того, что никто, кроме тебя, не проголосовал за Таканаши-сан?

— Что?! Нет, нет. Совсем нет.

Я уверен, что он ни на секунду не поверит моим словам, — интонация подвела. Нет, я, конечно, расстроился немного из-за того, что за Рикку больше никто не проголосовал, но не настолько, чтобы впасть в депрессию. Думаю, пока человек с ней не подружится, красивой её считать он не будет.

Но тут я начал этого гипотетического человека ревновать. Эй, я первый подумал, что она красивая! Может, когда-нибудь такое и правда случится. Да уж, спокойствия того дня, когда я впервые за неё проголосовал, мне уже не дождаться…

Меня стали одолевать муки счастья и одиночества. Они изменились с тех пор, как я стал сближаться с Риккой, и эта больная синдромом восьмиклассника тому виной. Голосовал-то я лишь за красивую внешность.

— Ладно, так и быть. Тогаши, Таканаши-сан вся твоя! И ничья больше! Ты уже прошёл несколько шагов по дороге любви! Да, кстати, вы и сегодня будете заниматься после уроков?

— Что? Что буду делать?

— Чувак, да весь класс уже знает. Мы тут говорим, а наши не дремлют, сообщения отправляют. Я что-то слышал об учебной группе, но не в курсах вообще, я не всё слышал. Но по какой-то причине народу кажется, что вы двое на этих занятиях флиртуете. Весь класс уже, походу, знает.

— Это кто такое рассылает?! Хана ему. И мы не флиртуем! Такие недопонимания только ухудшат моё положение!

— Ну, так говорят. Кстати, у меня о ней есть хорошие новости. Рассказать?

Хорошие новости? Не уверен, что они покроют слухи о том, что у Рикки синдром восьмиклассника. Вот так мне после всего этого кажется. Эх, что на этот раз?

— Мне не особо интересно, но если хочешь, выкладывай.

На самом деле мне было интересно, но пришлось вести себя так, чтобы он этого не понял. Извините за сей акт поведения а-ля цундере.

— Это о том слухе про девочку в маске. Похоже, это не Таканаши-сан. Вроде, кто-то из общества изучения аниме надел маску, стал страдать фигнёй, а потом пришёл в учительскую и начал пороть эту чушь из какой-то там игры. Звучит весьма правдоподобно. Это тоже по «мылу» рассылали. Может, с тех пор, как все узнали, что девочка в маске не она, все слухе о синдроме восьмиклассника тоже утихнут? Поздравляю, чувак!

Я промолчал. Слишком уж хорошо я знал, что синдром восьмиклассника у неё есть. Что я мог сказать? Максимум — что я рад, что Рикка не является девочкой в маске. Это неслабо обнадёживает. Такое чувство, что вся та фигня, которой страдала девочка в маске, — розыгрыш. Общество исследования аниме таким займётся куда охотнее неё.

— Вот так вот. Удачи с послешкольным флиртом. Я завидую… Чёрт, как же я завидую!

— Да у неё просто плохо с математикой. Я только помогаю ей…

Но Ишшики продолжил свою страстную речь о рейтинге. На его реплики о достоинствах каждой девушки я мог ответить лишь равнодушными пустыми фразами. Мою голову занял хаос вокруг Рикки и Нибутани. Кстати о Нибутани…

— Ишшики, тебе надо перестать распространять вокруг себя ауру извращенца.

— Что?

Похоже, это для него новость. Он так жалко выглядел, что я не смог заставить себя продолжить. Хотя такое лучше самому замечать.

— Эй! Ты о чём вообще?! Ты чего?!

Забыв о рейтинге, он яростно перекинулся на эту тему. Бросив на него взгляд, я вошёл в школьное здание.

После того как прозвенел звонок с последнего урока и наши одноклассники покинули класс, мы мирно начали третий день наших послешкольных занятий. Раз уж вокруг никого не было, Рикка, естественно, сидела за моей партой.

После этих двух дней учёбы я понял, что стал лучше понимать Рикку как личность. Во-первых, она до ужаса ненавидит математику. Хотя «ненавидит» — это ещё мягко сказано; больше похоже, что она хочет, чтобы математика стала живым существом и умерла мучительной смертью. Ноль за экзамен только усилил эту ненависть. На математике я понаблюдал за Риккой. Во время урока она кивала головой и внимательно слушала учительницу, но после урока пройденное начисто вылетало за пределы её понимания.