Сергей Москвичев - Мы – калеки. Мы – короли

Принц, мог ли он ещё так себя называть? Наверное, мог, если никто не слышит. Но лучше не рисковать, а сведениям этим не покидать пределов его головы.

Идэн перевернулся на живот, постаравшись сильнее укутаться в одеяло. В своём маленьком кубрике он мог рассчитывать на более тёплые условия. А каково было тем заключённым, у кого не было шерстяного одеяла?

Королевские рудники, подумать только! Хотя принц понимал, что только здесь королева сможет спрятать его от Корена, чтобы бывший телохранитель никогда не нашёл Идэна. Эрик Серый, зять принца, ответственный за рождение коварных планов Эйрин, убедил королеву подстраховаться. На войне могли пригодиться могучие создания, сокрытые внутри граней Головоломки Крови Двух Огней. После неудачной попытки принца похитить семейный артефакт, Эйрин обнародовала ложные вести о его гибели. На самом деле, поместив его в какую-то тайную палату в мулсаторском дворце.

Организм Идэна подвергся воздействию неизвестного состава на основе энтропина. Как сообщил ему Эрик, субстанция, вливаемая принцу внутривенно, предназначалась для активации его уникальных генов. В тот же день Идэн узнал отвратительную тайну своего рождения. Он был явлён свету не женой своего отца, а родной тётей, Самантой, умершей во время родов. В этой злой истине был ключ к его уникальности, принц был Кровью Двух Огней, слившихся в нём, двух пламеней Игниса. Несмотря на свой уникальный генотип, Идэн не до конца мог выполнить задачу по открытию семейного артефакта. Гены были ослаблены десятками поколений заключения браков с уроженцами континента Камня.

Во время длительного воздействия энтропинового состава, принц многократно погружался в галлюциногенные сны, открывающие ему смутные видения. Идэну даже казалось, что он может чувствовать мысли, будто они льются через эфир, как радиоволны. Когда поступление в организм дурманящего препарата прекратилось, видения ушли, остались лишь грёзы о драконе, и обезображенная внешность. Как и все потомки истинных игнисцев, принц обладал характерной для народа огня внешностью: загорелой кожей, рыжими волосами и глазами цвета пламени газовой горелки. Теперь все краски выцвели, оставив вместо себя чернильные и седые волосы и молочную кожу, тонкую, являющую миру, проступающие через себя обсидиановые и синюшные прожилки. Глаза, будто уголь, сокрытый за мутным хрусталем, ясным лишь в безднах зрачков, окантованных фиалковым обручем.

Королева поместила своего чудовищного, пугающего людей внешним видом брата в колонии поселения, выстроенной на островах вечной зимы вокруг шахт, добывающих злосчастный энтропин. Разумеется, Эйрин была крайне заинтересована в сохранности его жизни. Ей нужно было лишь держать его в узде, под контролем, спрятанным от мира под своей жуткой личиной, на краю света.

Золтан Карсон по королевскому указу принял нового заключённого. Ему известно о личности принца, но теперь Идэну стоит называть себя Корвином. По легенде он осуждён за причастность к собственному убийству. Коварный злодей с пустошей, саботировавший взрыв автомобиля, на котором принц Идэн Кор пытался бежать, ища спасения от повстанцев, покусившихся на королевскую семью.

Было дико и странно, а в какой-то степени даже смешно, стать своим собственным убийцей. Корвину приписывались и другие обвинения, не доказанные королевским правосудием, но, несомненно, имевшие место быть. Опасного преступника содержали в отдельном кубрике, в который никто не допускался. Ночью дверь охранялась стражем, чтобы «обеспечить безопасность остальных заключённых». В работах на шахте Корвин участия не принимал. Он был здесь необходим для выполнения других «тайных задач». На самом же деле, Корвин-Идэн проводил дни за чтением книг, приёмами пищи в своем кубрике и крепким сном. Если бы не ранняя осень, которая здесь была суровей самой лютой мулсаторской зимы, то к этим благам ещё бы и тепло добавилось.

Не мудрено было, что с такой жизнью, идеально бы подошедшей любой фирсмурской собаке, Идэн солидно прибавил в весе и подрастерял былую мышечную массу. По этому поводу принц не переживал, здесь красоваться было не перед кем, да и физиономия уже не позволяла. Зато сухой закон и чтение пошли на пользу. В дворцовых вечеринках ум Идэна слегка притупился, поэтому миновавший духовный пост и девять месяцев воздержания от спиртного дали серым клеточкам мозга шанс на новую жизнь.

В том, чтобы быть трезвым есть только один минус: храбрости не всегда хватало, настоящей. Когда ночью твою камеру стерегут – хорошо, осужденные приписывают тебе преступления, которые не совершал – только на руку, но вот днём в королевских рудниках даже принц уязвим. Нет больше защитников, суперсолдат, которые клялись отдать жизнь за тебя. Есть лишь ты сам.