Андрей Данилов: История сверхчеловека

Можете себе представить, с каким чувством слушал Артур монолог этого человека! Версия о сумасшествии съеживалась, чернела и таяла прямо на глазах, как сугроб под лучами весеннего солнца, и взамен не появлялось никакой новой. Нравственное превосходство, необычайная осведомленность, а главное – эти глаза, которые так ясно «читали» собеседника не могли принадлежать сумасшедшему. Но кто он? Откуда знает про таблицу? Может быть шпион? Тысячи догадок выписывали виражи в мозгу Артура, сталкивались, разваливались на куски, воскресали вновь, но ни одна из них не давала более-менее правдоподобного «человеческого» объяснения его появлению здесь. Хозяин этого странного жилища молчал, видимо ждал, когда измученный ум Артура откажется от решения этой непосильной задачи, и дождался. Артур справедливо рассудил, что совершенно напрасно себя терзает, и будет более разумным принять предложенную собеседником игру и выяснить в процессе общения, что же все это на самом деле значит. Приняв это решение, он, насвистывая какую-то мелодию, подошел к креслу, стоявшему напротив того, которое уже занимал таинственный незнакомец. Всем своим видом Артур давал понять, что ничего нового не услышал, и шляться по другим измерениям для него так же естественно, как ухаживать за девушками или выпиливать лобзиком. Незнакомец с усмешкой, в которой к иронии, однако, примешивалась изрядная доля одобрения, следил за манипуляциями нашего героя.

Усевшись в кресло, вытянув ноги и пытаясь наскоро придумать план, следуя которому он выведет этого человека на чистую воду, Артур почувствовал на себе его взгляд и решил напасть первым.

– Итак, – сказал он, выжимая из голоса всю значительность, на которую был способен, – вы утверждаете, что переместили меня в другое пространственное измерение для того, чтобы дать мне какие-то тайные знания. Допустим это так. Что я должен делать?

– Для начала постарайтесь придать своему лицу более естественное выражение, а потом задайте мне тысячу тех вопросов, которые вертятся у вас на языке.

И сказав это, собеседник Артура вдруг взорвался таким искренним и чистосердечным смехом, что Артур, сначала обиженный и раздраженный этим приступом веселья, присоединился к нему, поняв вдруг, как действительно нелепо и смешно он выглядит со стороны. Воистину, смех – самая великая сила, способная унизить, или, наоборот, облагородить любое незначительное явление жизни. Одним легким изящным движением смех срывает те пошлые блестящие ткани, в которые кутают нас мораль, воспитание, самомнение, оставляя такими, какими мы пришли в этот мир – неловкими и беспомощными. Отважным должен быть человек, рискнувший посмеяться над себе подобным, ибо не каждый выдержит натиск оскорбленного самолюбия, отвечающего на тонкий укол иглы тяжелым ударом дубины. Но еще большим мужеством должен обладать человек, смеющийся над самим собой. Это ли не признак высшей силы, данной избранным – отбросить в сторону зонт ложной гордости и подставить себя под струи смеха, теплые и очищающие для того, кто верит им и не боится их, и злые и колючие для тех, кто стремится их избежать.

Артур и не заметил, сотрясаемый этим внезапным приступом бурного веселья, как расплавилась стена недоверия, упорно воздвигаемая им, и ему почему-то стало абсолютно все равно, где он находится и правду ли говорит сидящий напротив человек. Видимо существует в нас какая-то сила, выступающая на авансцену сознания в решающие минуты жизни и имеющая власть для того, чтобы приказать заткнуться нашему «здравому смыслу». Сила, открывающая нам мир, как данность, не требующую объяснений и логических увязок. И то внезапное доверие, которое почувствовал Артур к этому человеку, глядящему на него проницательными смеющимися глазами, было, по-видимому, вызвано действием этой силы.

– Как мне вас называть? – спросил Артур, когда первый приступ веселья несколько поутих.

– То имя, которое я носил, живя среди людей, вам ничего не скажет, да и я давно уже им не пользуюсь. Те же, кто подобно вам попадают сюда, зовут меня – Маэстро.

– Вы музыкант? – спросил Артур, которого это предположение почему-то удивило.

– Слово «Маэстро» я использую в его основном значении – Мастер, Учитель. Музыкой я занимался ровно столько, сколько и другими жанрами искусства, а также науками, философией и спортом, ведь человек, желающий проникнуть в тайны Природы, должен иметь не только трезвый ум ученого, но и чувственную восприимчивость художника, а так же абсолютную тренированность спортсмена.