Даниэль Дакар - Джокер (сборник)

И не важно, кем был этот самый ребенок. И признавал ли ты само его существование. Главное, он был. А теперь, стараниями твари, имеющей наглость продолжать жить и радоваться жизни — нету.

Прелестно. Просто прелестно. Расчет филигранно точен. При расследовании сведения как бы невзначай всплывают и сведений этих вполне достаточно. Личная месть — на поверхности, а то, что возможность мести была тщательно организована…

Варнавский даже нашел того, кто передал информацию заинтересованным лицам. Нашел, малость помял (собственноручно) и вручил Зарецкому только что не с бантиком. Но — поздно, поздно, поздно!

И теперь оставалось надеяться лишь на то, что Саша Корсакова не ошибается по части наличия матери среди живых и то, что все они не ошибаются в Иване Георгиевиче. А поводов для сомнений хватало.

Вот, к примеру, эта история с вверенным подразделением. На кой ему сдался третий взвод девятой роты? Что это? Желание проявить себя? Или обзавестись… гм… лейб-кампанцами? Дело известное, цезарей на престол возводят преторианцы.

Правда, имевшиеся во взводе информаторы (не пускать же дело на самотек!) ничего тревожного не сообщали. Разве что… уж эта мне затея с кодами…

Так или иначе, единственный верный способ доподлинно узнать, продается ли человек — посмотреть, как он отреагирует на попытку купить его. Купить за максимально возможную, запредельную цену. Генерал Зарецкий не сомневался, что попробуют именно купить. Не запугать: Иван Георгиевич не из пугливых. Не шантажировать: спрашивается, чем? Купить. А дальше все будет зависеть только от самого великого князя Ивана. Проявит себя достойно — молодец. Проявит недостойно — что ж…

Сейчас над Новоградским гарнизоном висели на геостационарной орбите два спутника. Первый занимался исключительно получением и передачей по назначению информации, обработкой которой круглосуточно занимался специально созданный отдел СБ. Второй… Зарецкий искренне надеялся, что до второго дело не дойдет. Но если понадобится — сигнал к началу атаки Василий Андреевич подаст недрогнувшей рукой. Истинный птенец гнезда Ираклиева, генерал служил в первую голову Отечеству. И для пользы его готов был на всё.

Срочный вызов застал его на службе: Зарецкий уже и забыл, когда ночевал дома в последний раз. Три дня назад? Четыре? Пара часов вполглаза на диване в кабинете — вот и все, что мог он позволить себе сейчас.

Да какая, к чертям свинячьим, разница, если на картинке, переданной со спутника, невысокий по сравнению с отцом и старшим братом смугловатый молодой человек со скромными лейтенантскими погонами на плечах уселся на стул пред старшими командирами, степенно выпил предложенную рюмку и начал слушать.

Ага, а это уже от «крота». Иван Георгиевич зовет на помощь. Весьма оригинальным способом зовет… вот вам и детские игры!

— Штурмовым группам — код четыре! — рявкнул Зарецкий адъютанту и, презрев лифт, ссыпался, грохоча каблуками, по лестнице.

Звук передавался плохо, плыл, срываясь то на писк, то на рычание… подготовились, сволочи. Одного только не учли: чтения по губам. Оператор, сидевший в отделе, вылезал из кожи вон, разворачивая изображение то так, то эдак, и представление о сказанном генерал имел достаточно полное. Не забыть поощрить парня…

Зарецкий уже подлетал к предельно аккуратно блокированному гарнизону, одновременно отдавая приказ о начале операции «Прополка», когда лейтенант Удальцов поднялся на ноги. Надел берет. Вытянулся во фронт так, что словно даже росту прибавилось. И заговорил.

— Самопроизвольное срабатывание аппаратуры, — почти незаметно усмехнулась мать Агнесса. — Пришлось мне на старости лет согрешить ложью. Цени.

— Ценю, матушка. И помолюсь за вас и сестру Джеральдину. Не сбрось она минзаги вовремя…

Больше всего Мэри хотела сейчас принять душ, что-нибудь съесть и рухнуть в койку. Именно в такой последовательности. Или обойтись только последним пунктом. Сошел бы и пилотский ложемент. И пол. И даже потолок — черт с ним, с одеялом, его и закрепить можно!

Капсулы с глюкозой, выцарапанные из кулака Бедретдинова непосредственно перед началом разговора, пока что не подействовали. А может, подействовали, но их попросту не хватило. Глаза, красные от полопавшихся сосудов, слипались. Мучительно хотелось закурить.

— Помолись, помолись, — снисходительно покивала настоятельница. — Хорошее дело, полезное. Но это потом. Ты мне вот что скажи: почему без позывных?