Елена Рудакова - Министерство Астрологии

– Добро пожаловать в наш коллектив, – обратился Дева к Алле, протягивая ухоженную руку. – Аркадий. Астрофизик.

– Алла. Статистик, – она пожала его ладонь.

– Простите, но нам нужно спешить, – обратился Зингер будто бы ко всем присутствующим и медленно побежал к выходу.

Домчавшись лифта, прячущегося между пальмой и кулером, они с Аллой отправились вниз в Воздушное Крыло, сделав пересадку в основании Башни.

– Поди ищи этого Максима по всему Крылу теперь… – пожаловался Зингер.

– У него нет определённого рабочего места? – Алла не понимала, что происходит, но старалась поддерживать диалог.

– Есть конечно. Но, хоть Управление по Москве и находится внизу Крыльев, по делам приходится бегать по всем четырём, даже пяти, корпусам, считая Башню. Вот как мы с тобой сейчас. Ничего же, что я на «ты»? Мы все тут стараемся быть на «ты». Под «мы» я имею в виду Воздушных… Эх, мне уже с десяток лет обещают, что Управление по Москве переедет в другое здание, чтобы беготня прекратилась. Так нет! Огненные хотят в одном здании с Федеральным Управлением сидеть, карьеру делать!

Они вышли на двадцать каком-то этаже, где в холле лифта их подкарауливала бронзовая статуя с завязанными глазами и весами в руках, какие обычно ставят у судов. Но эта античная богиня держала на чашах весов символы Водолея и Близнецов.

– Она раньше на первом этаже Крыла Воздуха стояла, – сказал Зингер. – Но там ремонт, так что её на этажи Весов перенесли. Знакомый сюжет, да? Весы уравновешивают Водолеев и Близнецов – так Тригон Воздуха и работает. Ну и я, как директор, Весы, конечно.

– Довольно несправедливая метафора, – сказала Алла о Немезиде. – А мы на этажах Весов?

Они вновь шли по бесконечным путанным коридорам, и на двери каждого кабинета блестел символ Весов.

– У каждого этажа Воздушного Крыла есть своё предназначение. Управление по Москве занимает со второго по пятый этаж. Выше – сборная солянка из отделов, подконтрольных Федеральному Управлению, потом узнаешь. А на последних этажах имеются отделы Весов, Близнецов и Водолеев. Представители Знаков Зодиака занимаются проблемами, специфичными для их знаков. Остальные Крылья устроены так же…

– Даже и не знала, что в стране такое есть.

– На глобальные решения Министерства мелкие отделы не влияют, вот и говорить про них смысла нет.

Они оказались в кабинете с необычно высокими для многоэтажки потолками и с неожиданными картинами на стенах. Из большинства рам выглядывали абстрактные пятна и геометрические фигуры, но среди них затесалась серия итальянских пейзажей с высокими и узкими, как зелёные шприцы, кипарисами.

– Инга! – крикнул Зингер девушке, сидящей с ноутбуком напротив одной из картин. – Привет! Не видела Максима?

– Привет. Мы закончили на сегодня, и он обратно к вам пошёл.

– Да чёрт! – топнул ногой Зингер. – Хоть всё сделали?

– Нет, но до девятнадцатого века дошли.

– И то хлеб… Где ж его теперь взять?

– Позвони ему, он всегда с телефоном, – пожала плечами Инга, и прядь бесконечно длинных тёмных волос упала на спину.

На экране Инги светилась статья на французском языке с крошечными изображениями натюрмортов в стиле импрессионизм. Алла даже не могла предположить, чем может заниматься Инга в рамках Министерства.

– Вот ещё! – гордо ответил Зингер. – Алла, идём!

Она откровенно запуталась в этажах, Крыльях и коллегах, а Зингер хромал и хромал по извилистым коридорам Министерства. Алла будто пришла на экзамен по химии, зная только то, что периодическую таблицу увидел во сне Менделеев, и теперь старалась сделать вид, что всё идёт по плану.

– Обратно, где начали, едем, – пояснил Зингер в новом лифте. – Ну, в Управление по Москве.

– Поняла.

Четвёртый этаж пахнул свежими булочками с корицей, чей аромат казался настолько чужим и неестественным для казённого учреждения, будто кто-то положил две параллельные реальности друг на друга, как два листа бумаги, и просветил через них фонариком. Зингер повёл Аллу на источник запаха, и скоро они оказались в небольшой столовой, где стальные лотки для еды уже опустели – обеденное время закончилось – но вместо супов и котлет на прилавке красовались две пышные корзины с булочками и хлебом. Сотрудники разбились на две вереницы: одна тянулось очередью к булочкам, другая – к кофемашине.

– Максим! – крикнул Зингер в толпу.

Юноша, едва отошедший от второй очереди с бумажным стаканчиком, махнул директору рукой и аккуратно пошёл к нему, боясь расплескать напиток.