Марина и Сергей Дяченко - Метаморфозы. Тетралогия

– Я сдам экзамен?

– Не смешите меня. Вы сдадите блестяще. Если не забросите учебу, конечно.

– А Захар Иванов, – Сашкин голос дрогнул, – не сдал.

– Не сдал. – Стерх перестал улыбаться. – Вот еще что вас мучит… Не сдал. Мне очень жаль, Сашенька, Захара. Это несчастье… Вы думаете, зачем мы с Олегом Борисовичем твердим вам как проклятые: учитесь! Учитесь, готовьтесь к экзамену! Вы думаете, мы шутим? Э-э-э…

Он погладил ее по голове, как маленькую девочку.

– Учитесь, Саша. Настойчивость у вас есть, не хватает сдержанности и дисциплины. Все будет хорошо… А Фариту вы скажите все-таки спасибо, вы его все ненавидите, а без него вы, между прочим, и первого семестра не осилили бы… Ну что, мир?

Сашка подняла глаза. Стерх смотрел на нее сверху вниз, чуть улыбаясь.

– С-спасибо, – проговорила она, заикаясь. – Вы помогли… с ребенком… я бы там и умерла.

– Не надо умирать… Признайтесь, Саша, – вам ведь интересно учиться?

– Да. – Она перевела дыхание. – Очень.

У нее совсем не осталось приличной одежды. В мокром спортивном костюме она выбежала на мороз – и удивилась, не чувствуя холода.

Бегом вернулась в общежитие. Приняла душ. Села перед раскрытым чемоданом, не зная, что делать. До индивидуальных с Портновым оставалось сорок минут.

Обернувшись полотенцем, как римский патриций, Сашка вышла на кухню; у окна сидели две первокурсницы – бывшая соседка Лена и еще одна, рыженькая, веснушчатая, очень бледная.

– Привет, – сказала Сашка и окинула обеих оценивающим взглядом.

Лена была значительно толще ее и шире в плечах. Зато рыжая девочка…

– Как тебя зовут?

– Ира.

– Встань, пожалуйста.

Девчонка испуганно встала. Сашка окинула ее взглядом – и рост, и размер ее совершенно устраивали.

– Пожалуйста, дай мне твои джинсы и свитер. Прямо сейчас.

Девчонка сглотнула:

– Эти? Которые на мне?

– Можно эти. Можно другие. Только быстро.

– Ага, – пролепетала Ира и быстро вышла из кухни. Лена осталась сидеть, оцепенев, над чашкой чая.

– Это на время, – небрежно сказала Сашка. – Дружеский заем. И не надо так смотреть.

Она явилась к Портнову минута в минуту в черных шерстяных брюках и ярко-желтом узорчатом свитере ручной вязки. Перепуганная девочка Ира не пожалела для грозной Самохиной лучшего, что нашлось у нее в шкафу.

– Красиво, – сказал Портнов вместо приветствия. – Где-то я уже видел эти цветочки… Готова к занятию?

– Готова.

– Начинай. С первого по десятое, но не подряд, а в той последовательности, как я скажу. Сначала третье.

Сашка на секунду растерялась. Она привыкла делать упражнения по принципу «снежный ком» – второе нарастало на первом, третье на втором и так далее.

Портнов сидел, развалившись, за своим столом. Смотрел сквозь стеклышки очков, глаза были совершенно безжалостные, рыбьи.

– Мне долго ждать? Или вам надо распеться?

Он издевался.

Упершись руками в спинку скрипучего стула, Сашка набрала полную грудь воздуха и представила себе длинный ряд взаимосвязанных понятий, никогда не существовавших на свете, но воссозданных сейчас ее воображением… Или чем-то другим.

Понятия… нематериальные сущности, которые виделись Сашке похожими на капли сероватого желе, измерялись числами и выражались знаками. Но эти числа нельзя было записать, а знаки – вообразить; Сашкино сознание оперировало ими, заставляя складываться в цепочки, цепочки переплетаться таким образом, чтобы отдельные фрагменты, сливаясь, образовывали новые и новые сущности. А потом она расплетала цепочки, «отпечатавшиеся» одна в другой, мысленно, не шевеля губами, чувствуя, как подергивается от напряжения правое веко.

– Седьмое! Сейчас, с этой точки… Стоп! Полтакта назад! С этой точки – седьмое упражнение, вперед!

Сашку затошнило от усилия. Мир, воссозданный за несколько минут, накренился. Как будто перевернули улей с пчелами, начался недовольный гул; Сашка ткала из ничего новые цепочки связей и смыслов, закольцовывала и разрывала кольца, и веко подергивалось все сильнее.

– Десятое.

Новый скачок. Сашка никогда еще не делала упражнения вразнобой, но внутренний механизм, частью которого была ее личность, уже разогрелся и заработал в полную силу, питаемый упрямством и ненавистью к Портнову. Он хочет над ней издеваться? Еще кто над кем!

– Второе!

Сашка покачнулась. Выровнялась. Провела по лицу кончиками пальцев, ощутила фактуру грубой ткани, как будто на голову надели мешок. Второе упражнение… Все почти сначала, где же исходная точка… С какой развилки начать?!