Александр Железняк - Марс атакует

Умный мозг Таранты сразу же активировал силовые щиты, чтобы наводящий лазер не сменился боевым. Конечно, у грузовика щиты были не чета тем, что стояли на крейсерах, но парочку джоулей выдержать смогут. Вполне достаточно, чтобы попытаться выжить. С ракетами же был совсем другой разговор: от них у Рангера не было ничего. И именно как раз для ракет предназначался наводящий лазер, который следовал за Тарантой как приклеенный.

Рангер уже успел сегодня послушать лаконичные, но назойливые трели ракетной тревоги. Ему не хотелось слышать их ещё раз, тем более на своём судне, так что он решил нарушить молчание в эфире.

— Неизвестный военный корабль! Говорит судно Таранта, индекс корабельного реестра АСН-1143! Таранта — мирное судно, не перевозящее абсолютно никаких военных грузов! Повторяю: никаких военных грузов! Прекратите облучение наводящим лазером! Я, Эдуард Рангер, капитан данного судна, нахожусь под защитой Закона Марсианского Сената о свободном космоплавании и Доктрины Исполнительного Совета Союза Свободных Планет № 2311, гарантирующую безопасность всем мирным судам в Солнечной системе! Вы не имеете права применять ко мне оружие! Призываю немедленно…

Рангер заткнулся, как только на экране радара вспыхнули вспышки ракетных залпов. Со скоростью, намного превышающую его собственную, они ринулось к Таранте, чтобы обеспечить безопасность мирных судов во всей Солнечной системе.

— Растреклятые суки! Чтобы вас всех в аду черти драли!! — на этом дипломатия Рангера иссякла.

Двигатель разгонялся на полную, реактор выдавал максимально допустимую мощность и всё равно расстояние до ракет ощутимо сокращалось. Ещё немного и можно будет в камеры увидеть их маленькие боеголовки.

Хоть ракетные двигатели и были изобретением старины глубокой, но они всё ещё применялись в боевых ракетах. А их современные модели мало чем уступали более совершенным электромагнитным движкам, стоявшим на людских кораблях ещё с XXI века.

Было бы расстояние немного больше, и тогда Таранта легко бы ушла от ракет, ресурс которых был ограничен, но Рангера расстреливали практически в упор, а он только-только разогнал своё судно.

В этот момент Рангер пожалел, что мало интересовался гонками на ракетных шлюпах через астероидные поля. Зрелище было просто чрезвычайное и многие сверстники Рангера находили его интересным, но не сам Рангер. Если бы пилот знал о ракетах чуть больше, то может и смог от них как-то увернуться, но сейчас же он шёл по прямой, пытаясь разогнаться ещё больше, чтобы уйти от смертельной угрозы в последний момент. Была бы здесь сейчас камера какого-нибудь всепланетного канала — ух, она бы сняла гонку!

Красные точки ракет на экране были всё ближе и тревожные звонки бортового компьютера уже пели лебединую песнь. «Столкновение неминуемо!» — большие буквы поверх переднего обзорного окна были как эпитафия на могиле Рангера. Им оставалось гореть всего лишь несколько секунд. До того как сгорит весь корабль вместе со своим незадачливым пилотом.

— Сука! — на грани смерти Рангер не придумал ничего более подходящего для последних слов.

Красные точки были всё ближе и… Внезапно исчезли одна за другой, словно их стёр кто-то лёгким мановением руки.

— Не может быть! — только и смог вымолвить Рангер. Он зажмурился и снова открыл глаза — на радаре было чисто! Смерть отступила на полагала назад, но почему? Пилот уставился в обзорные окна, пытаясь увидеть хоть что-то. Конечно, он там ничего не увидел, там был только космос.

— Эй! Там, на Таранте! Вы там живые или как? — на канале связи прорезался чей-то весёлый голос, и только спустя полсекунды до Рангера дошло, что у него что-то спросили.

— Я да, то есть… капитан Эдуард Рангер жив. Больше здесь никого.

— Ну, вот и славно. А то я уж опасаться начал, что тебя ракетой-то всё же шваркнуло. Близко долбануло.

— Да? Я и не заметил… — только сейчас Рангер заприметил ряд красных сенсоров, зажёгшихся после исчезновения ракет. Осколки посекли обшивку на днище, оторвали одну заднюю боковую консоль — теперь не поманеврируешь в атмосфере, н-да. В довершение ко всему в трюме произошла разгерметизация, и температура там быстро приближалась к значению абсолютного нуля. Но двигатель и другие, жизненно важные узлы оставались в работе — полёту судна в данную минуту пока ничто не угрожало.

Незнакомый собеседник хохотнул:

— Да, да, а я вот заметил! Как раз сейчас твоё корыто, прошу прощения, твоё судно изучаю.