Валерий Сабитов - Цитадель

Леде бросилась к Лерану, но замерла, остановленная блеском незнакомых глаз. Губы её задрожали, страх мелькнул в повлажневших зрачках.

— Вот и узнавать меня перестали! — Леран сделал шаг вперёд, подхватил Леду на руки, прижал к себе, она обняла его за шею и облегчённо вздохнула, сдержав готовые пролиться слёзы, — Итак, родные мои, мы с Эрнестом имеем к вам серьёзную просьбу. А где Лу Шань? Пусть и он присоединяется.

Он прошёл к креслу и сел. Леда осталась на его коленях, прижав лицо к его груди, закрыв её россыпью чёрных локонов.

— Эрнест, возьмёшь на себя объяснение? — попросил Леран.

Мартин отыскал бутылку вина, приложился прямо к горлышку, сделал несколько глотков, откашлялся.

— Леда, Лия… Ваше слово определит, где будет проходить встреча. О ней вы уже знаете. Встреча, — совещание фаэтов, золотых людей. С нашим участием. И ещё несколько человек. Подумайте…

— Думать? — удивилась Леда; она подняла голову, её локоны смешались с лерановым золотом, — Ведь разве не ясно? Если зависит от нас, то пусть будет дома!

— Дома? — не понял Мартин.

— Понятно, — Леран передвинул кресло чуть в сторону, чтобы лучше видеть всех, — А вот и Лу Шань. Надеюсь, ты всё слышал? Леда имеет в виду Нью-Прайс.

— Я согласна, — сказала Лия, не отрывая взгляда от Леды и Лерана.

Похоже, Лия почти поняла смысл слов Эрнеста о временности их родства.

— У присутствующих есть возражения? — спросил Леран, — Нет. Так и решили. Нью-Прайс. Через двое суток, послезавтра.

— Но нам ещё около суток добираться. Ведь и подготовиться надо. Или полетим на военном истребителе? — забеспокоилась Лия.

— Подготовиться успеем. Все участники не бедные нищие. А полетим не самолётом, они ненадёжны. Имеется другой транспорт: и побыстрее летит, и повыше. Как, Эрнест?

— Само собой, — согласился Эрнест.

Песчаный берег у Нью-Прайса. Здесь Леда обнаружила золотоволосого юношу, вынесенного морем.

Поставленные кругом столы под навесом. На белой скатерти, — восточные лакомства из семян лотоса, фрукты, вино.

Метрах в тридцати, ближе к горам, — портретная галерея, составленная из увеличенных фотографий Марии и Ирвина Крониных, Барта Эриксона, Нинель… Другие рамы пусты. Их белизна, — знак неизвестности имён многих людей, ушедших из жизни по той же причине.

Южнее, — несколько разных по форме аппаратов универсального назначения, называемых людьми НЛО. Один из них передан в распоряжение Лерана. У аппаратов сверкает радугой дракон.

На мелководье у берега, — стая дельфинов. Среди них Ириан с Элиа, они прилетели с Лераном.

Дракон и дельфины принимают участие во встрече совместно с людьми и фаэтами.

Фаэты разместились не в доме Крониных, как было предложено, а в своих аппаратах, получивших благодаря Леде новое наименование: Юниверы. Игорь Бортников с двумя товарищами из Цитадели остановились в доме Крониных. Кроме них, людей представляют Леда, Лия, Мартин, Лу Шань и Шри Джая.

Состав фаэтов: пятеро членов Правящего Совета плюс ещё пятеро пожелавших присутствовать очно. Рядом с ними, — несколько психокопий фаэтов, избравших такой способ присутствия; их отличительный признак, по настоянию Лерана, — повышенная прозрачность тел и одежды.

Остальные фаэты сообщества и земляне-жители Цитадели включены в единую коммуникационную сеть связи.

Нью-Прайс и Сент-Себастьян живут обычной жизнью, территория встречи отделена от остального мира пространственной завесой-иллюзией.

— На встрече представлены все земляне. Нас, обладающих разумом, на планете, — четыре расы. Мы отличаемся количеством и реальной силой, но по сути равны. Открытие встречи взял на себя я, — Леран Кронин. Имя у меня земное, но я — фаэт, и известен лично всем участникам совещания. Инициатива встречи принадлежит также мне…

Леран начал первое в истории Земли глобальное совещание носителей разума.

Эрнест Мартин смотрел на друга-фаэта, открывающего новую эпоху в истории человечества и всей Земли. Леран стоял в центре делегации фаэтов, занявших «приморскую» половину стола. Люди-земляне расположились напротив, спиной к горам. Серебристая одежда, золотые глаза и волосы, — Леран почти не отличался от собратьев. «Почти» относилось к алой повязке на лбу и юному лицу. Время за долгие годы потрудилось над внешностью бессмертных, стерев живость, придав отверделости. Да ещё, пожалуй, глаза… У Лерана они лучились тёплой мудростью, добрым пониманием. Холодный золотой блеск глаз соседей-собратьев утверждал их дистанцирование от нефаэтов.