Валерий Сабитов - Цитадель

— Вот и подарки всем, — дыхание Лерана было абсолютно спокойным, будто он вернулся из пешей прогулки, — Жемчужины маме и Леде, кораллы мужчинам.

Барт Эриксон, удивлённый не меньше дам, обратился к Ирвину. Старший Кронин не спеша закончил ненужную суету у дизеля, — он вёл себя так, словно ничего экстраординарного не произошло. И словно под ними не пятидесятиметровая толща солёной воды, а пляжная полоса у Сент-Себастьяна, охраняемая спасателями на катерах и вертолётах. Ирвин ножом вскрыл раковины. В них сверкали две крупные серебристые жемчужины. Как Леран угадал? На такой глубине и безошибочно выбрать нужные! После недолгого замешательства Барт спросил:

— Если это так просто… То есть возможно… Почему бы вам не сменить свой промысел?

Ирвин бросил на него быстрый взгляд.

— Я думал над этим. Не наше это дело. Быстрое богатство не приносит счастья. А сегодня… Сегодня — такой день…

Наконец и Мария пришла в себя:

— Леда, наши мужчины проголодались. Пора нам взяться за обед.

Через десяток минут на складном столе разместилась домашняя, знаменитая на всё побережье, рыба в разных видах, и овощные блюда. Мария обеспечивала насущные потребности семьи, не выходя за пределы своего хозяйства. Даже хлеб она пекла дома, в электропечи.

Обед неспешно продолжался почти до сумерек. Получасовое напряжение от ожидания Лерана быстро рассеялось. Мария изо всех сил угощала Барта. Леран почти не притрагивался к еде, Ирвин старался не отставать от Барта, разделив с ним его фляжку и свою бутылку, припасённую Марией. Леда вспоминала танец дельфинов, весело и беззаботно спрашивала о разных пустяках Барта. Больше всего её интересовало, чем будет заниматься Леран на телестудии.

Когда зажглись первые звёзды, Леда удовлетворила своё любопытство будущим брата и перешла от земли к небу.

— Барт, а ты знаешь названия звёзд? Ну, вот этих? — она протянула руку к небу, нацелив указательный пальчик в яркую звезду, нависшую прямо над горизонтом.

— Откуда? — удивился Барт, — Мои звёзды ходят по земле.

— И папа не знает. Он только Полярную знает и Большую Медведицу. А вот Леран знает всё небо! Леран, ну скажи им!

Леран оглядел небосвод и спокойно сказал:

— Если бы утром… По утрам небо интереснее.

— Чем же утром небо привлекательнее? — удивился снова Барт.

— Не все утренние звёзды видны вечером. Да и не во всякие дни небо одинаково. У меня есть своя звезда. Она загорается там, где встаёт Солнце. Утром.

«Ещё один сюрприз, — подумал Барт. — Я и не знал, то его так серьёзно интересуют звёзды. К земным ещё и небесные тайны…»

— Вот! — воскликнула Леда, — Об этой звезде даже я ничего не слышала. Ты должен рассказать сегодня же!

— Хорошо, — кротко согласился Леран.

«А ведь Леда имеет над ним власть или влияние, превосходящее авторитет любого из нас, — понял Барт, — Видно, как ей не хватало брата, так ему — сестры. Что есть загадка того же золотого дождя в сравнении с тайной его прошлой жизни! Каково же было его детское окружение?»

Угас последний луч. Леран начал с Полярной звезды. Обрисовывая созвездия, он захватил полосу, включившую Кассиопею, Персея, Тельца, Ориона… Затем прочертил рукой прямую через Пояс Ориона. С одной стороны прямая начиналась от яркой звезды Альдебаран, с другой уходила дальше, за почерневший горизонт, к юго-востоку.

— Там, сейчас не видно, — созвездие Большого Пса. А самая яркая звезда созвездия будет светить утром, когда эта прямая линия укажет точно на восток. Древние египтяне знали её хорошо.

— Сириус? — неуверенно спросил Барт.

— Барт, я был уверен, что ты знаешь, — тихо сказал Леран, — Ведь ты не можешь знать меньше меня.

— Когда ты успел стать астрономом? — спросил Барт, вспоминая, что он знает о Сириусе.

Интересно ведь, почему Леран выбрал себе именно эту звезду из нескольких тысяч. Если считать видимые глазом, конечно.

— Само собой получилось. Звёзды легко запоминаются. Разве небо менее красиво, чем Земля?

— А далеко твой Сириус от Земли? — спросила Леда.

— Свет Сириуса летит к нам меньше десяти лет. Совсем недолго. А вот сама звезда, излучающая свет, для нас, людей, недостижима, — ответил Леран, — Странно, правда? Всего десять лет, а не добраться ни за какую жизнь…

— Свет Сириуса… — вполголоса пропела два слова Леда, — Как красиво звучит. Леран, ты у нас стал говорить как поэт. Мама, мой брат будет знаменитым поэтом… Как замечательно! Я буду коллекционировать твои книги, Леран. Ведь у меня нет ни одной коллекции, и похвастать нечем.