Валерий Сабитов - Явь мира Тантры

Нур отвечает на ушедший в Амаравеллу вопрос фаэта:

— Нет, не вечная. Как и Дзульма. Он будет жить до конца Мира. Но какого из Миров — неясно мне.

Эрланг ответил на спокойную улыбку Нура и ощутил лёгкую слабость в ногах. Такое бывало на Земле. И что-то означает. Возможности айлов привели его в странное состояние. Роух… О нём он почти ничего не знает. Дух, способный материализоваться в Корабль. Роух заверил: не бойтесь ничего, пока рядом Нур.

И ещё: «Я — это ты. Ты — это я».

Только теперь смысл формулы стал проникать в сознание. Как же трудно преодолевать барьер, зревший миллионы лет рядом со стремящимися в подвалы Дзульмы землянами! Нур — Роух…

Краткое объяснение Нура услышали все:

— Да, мне дано то, чего нет у многих. Но в том и сложность… Если вы все пожелаете, я стану Кораблём вместо Ананды. Живым Кораблём. Но внутри Корабля вместо меня Капитаном станет другой. Я не могу быть внутри самого себя.

Азхара закрыла глаза и побледнела. Эрланг преодолел приступ слабости и твёрдо сказал:

— Решать будем в Долине!

Последнее предложение Ефремову, исходящее от Азхары и стоящей рядом молча Кеи:

— Иван, поехали с нами. Ила-Аджала полюбит тебя. И ты Илу-Аджалу.

Ефремов отвечал без обычной грусти, — ведь у него уже есть свой, родной дом.

— Н-нет. У меня нет перспективы обрести существование айла. А без этого возвращение к двойнику Солнца неприемлемо.

Азхара крепче прижала к себе Кею и сказала:

— Но ведь стал айлом юный землянин, попавший к нам случайно.

Ефремов не согласился:

— Не стал… Обрёл что-то, и всё. Айлом нельзя стать. Айлы — обладатели Дара.

— Они что же, отдельная раса? — без привычной иронии спросил Эрвин.

— Да. И — нет.

Демьян, обретший в Долине чувственное равновесие, оттеснил Эрвина от Ефремова, пожал его правую руку двумя своими и сказал:

— А я надеялся, ты в последний момент передумаешь. Но рад за тебя. Ты стал мыслить по-другому. Ни да, ни нет… Не верил я в возвращение древней логики. Ведь у нас она дикая. Варварская. Какой-то пьяный мужик сочинил, все поверили и вдолбили в головы. Потом добавил ещё один больной заблуждением. Вот и обзавелись земляне двумя логиками. Одной упрощённой и одной хитрой. На деле никто ничего не усвоил, но твердят: да или нет. А то, что между ними «или» имеется — глаз не видит, ухо не слышит.

Нур смотрел и слушал с сочувствием. «Демьян застрял в своём нелогичном «или». Два равновеликих желания борются в нём. И присоединиться к Ефремову тянет, и на Землю вернуться хочется. Победит, безусловно, инерция. Привычка».

А Демьян, не отпуская руку Ефремова, продолжил:

— Иван… Только не повторяй на Анахате опыт материального, вещевого коммунизма.

Ефремов и Елена обменялись взглядами. Она улыбнулась Демьяну, тот склонил перед ней голову. И, со вздохом оглядев белые пики дальних гор, опустив взгляд на озеро за домом, с тоской сказал:

— Я ведь тоже думал о будущем этого мира. Очень ведь красивая планета. Человеческая… В твоём, Иван, коммунизме, кроется коренное, внутреннее противоречие. Абсолютно непримиримое. Всеобщей грамотностью и эрудицией вожаков его не разрешишь.

Ефремов последними словами Демьяна почему-то возмутился и ответил так горячо, что кружащая над его головой уже с минуту желто-зелёная птичка в испуге перелетела к разочарованному Эрвину.

— Да я понимаю! В бездуховный, бездушный рай ты не хочешь. И я вижу: вот он, рядом. За горами. Все имеют всё желаемое. И все счастливы. Нет и ещё раз нет! У них вариант развитого советского народа — ни классов, ни сословий. Почти как на Гайяне. У них ведь тоже нет никакого разделения, неравенства. И они прошли по этому пути дальше — нет бюрократии. Нет Дворца.

Нур усмехнулся недооценке. Бюрократию с Дворцом успешно заменяет на Гайяне Ноосфера, безличное Поле. За которым прячется Чёрный Лик.

Хакан, нисколько не расстроенный второй ролью в новом сценарии Долины, заметил:

— Но официальные сословия на Анахате есть. Только границы между ними условные. Как сказал как-то то ли Демьян, то ли Калкин, — виртуальные. С одной стороны посмотреть — они есть, с другой — их нет…

Природа Асли застыла, отрицая предстоящие перемены. Ни ветерка, ни облачка. Живой мир пребывает в лености, погружаясь в чужие сновидения.

Нур ответил на нетерпеливый взгляд Эрланга:

— Я ожидаю скорого сдвига. Но прежде обязан сделать предложение экипажу. Каждому. Надеюсь на твою поддержку.