Владимир Грузда - Время Змея

Человек сводит счеты с жизнью, не оставляет предсмертной записки, но заказывает билет на электричку и складывает оригами. Совсем не похоже на спонтанное решение покончить с собой. Или же наоборот очень похоже именно на спонтанное решение. Словно человека перемкнуло, и он сразу же исполнил задуманное.

Участковый непонимающе поглядел на оперативников, лишь смутно догадываясь о причине разговора. Но затем уверенно сказал:

— Лариса увлекалась оригами. Видимо научила этому и Степана.

Рассказов заинтересованно поглядел на Прохорова. Участковый определенно знал больше, чем могла предоставить Нейросеть. В современном мире это казалось странным, но именно так обстояло дело.

— Похоже Иванов сделал голубя в память о ней. — предположил седоусый капитан.

Феоктистов попытался встать между дознавателем и участковым, но размеры квартиры не позволили разместиться трем полицейским в одном месте. Но оперуполномоченный не намеревался сдаваться:

— Это же смешно! Кто будет лезть в петлю, если его подружка исчезнет на пару дней? Вот ты, младший лейтенант, стал бы лезть в петлю из-за бывшей подружки?

— Я — нет, но вопрос правомочный, — Сергей не отрывал взгляда от внимательных глаз участкового. — Что сподвигло гражданина Иванова на такой отчаянный шаг?

Сергею показалось, что во взгляде Прохорова блеснул огонек. Но видимо переглядки слишком затягивалась, потому что участковый отвернулся, занявшись своими делами.

Дознаватель обернулся к Феоктистову. Тот смотрел на него пристально и даже виртуальный экран МУНа не мог смягчить этого тяжелого взгляда.

— Выходит, исчезновение Юдолевой связано с гибелью Иванова. — сказал Сергей, провоцируя ответную реакцию оперативника.

Феоктистов не заставил себя долго ждать и дал знак Рассказову отойти в сторону. Оказавшись вне досягаемости для слуха других людей в комнате, оперативник жарко зашептал:

— Ты у нас человек новый, поэтому советую первый и последний раз — у нас о таких вещах вслух не говорят.

Дознаватель изобразил непонимающий вид:

— А что здесь такого? Обычная рабочая версия. Что не так?

Феоктистов нетерпеливо забубнил:

— В таком городе, как наш, ежедневно что-то происходит. Люди уезжают, переезжают, теряют МУНы, а потому теряются сами. Когда родственники и близкие их ищут, чаще всего люди находятся, а если нет…

Полицейский театрально развел руки в стороны.

— «Висяки» никому не нужны. Поэтому о такой категории граждан необходимо как можно скорее забыть, а не пытаться притянуть к совершенно другому делу.

Монолог оперативника звучал неубедительно и в сути своей неверно. Непонятно, на что он рассчитывал, но в случае с Рассказовым своей цели не достиг. Дознаватель же подметил общую нехорошую тенденцию, но в этот раз благоразумно промолчал. Стоило подождать и осмотреться.

— Учись, младший лейтенант, — самодовольно закончил оперативник, завершая инструктаж молодого сотрудника. — Так мы работаем!

Затем уже громче, рассчитывая на сторонних слушателей, Феоктистов произнес:

— Сомневаюсь, что это вообще к делу относится, — он пытался говорить расслабленно и вальяжно, но явно переигрывал. — Конечно, не мне решать, но, кажется, все очевидно. Типичный суицид на фоне ухудшения жизненных обстоятельств.

И на этот раз Сергей тоже промолчал, хотя очень подмывало ответить. Особенно теперь — дело совершенно не казалось таким уж типичным.

Понедельник 21 июля, 10:24

Завершив осмотр места происшествия и оформив все надлежащие документы, оперативная группа покинула квартиру Иванова. Перед подъездом уже дежурила похоронная бригада, ожидающая команды к вывозу тела. Оперативники благосклонно кивнули санитарам и зашагали к спецтранспорту.

Толпа зевак потеряла интерес к происходящему и рассеялась. Люди не могли так долго сохранять внимание к событиям, затянутым по времени и не дающим быстрого эмоционального эффекта. Журналисты наоборот терпеливо дожидались у подъезда, чтобы первыми выдать в эфир горячий материал.

— Уже есть предварительные версии случившегося? — бросилась к полицейским рыжеволосая корреспондентка. — Это убийство?

Дрон завис над головами криминалистов, нацелив на них объектив камеры. Оперуполномоченный выдвинулся на передний план и твердо заявил, глядя прямо в лицо симпатичной молодой женщине:

— Ни о каком убийстве не может быть и речи. Все обстоятельства говорят о самоубийстве. Больше пока ничего сказать не могу. Окончательное решение примет следователь.