Грег Иган - Заводная ракета

Когда они прошли сквозь рой зудней, Дарио вздрогнул и выругался; Ялда могла стряхнуть насекомых едва ли не одним движением мысли, а вот коже ее дедушки согнать их так быстро было не по силам. Он освободил две руки, обхватывавшие ее торс, и стал отгонять зудней, одновременно растягивая свои короткие и толстые пальцы, сцеплявшие его ладони, на манер веера — чтобы проще было отмахиваться от надоедливых насекомых.

По мере того, как они углублялись в лес, фиолетовые исполины у них над головами уступали место своим, если так можно сказать, собратьям — они были чуть меньше размером, а на их лианах, прежде обнаженных, распускались яркие зеленые цветы. Некоторые из них освещали подлесок, и их свет слепил путникам глаза; другие, наоборот, были обращены к небу. Ялда попыталась представить, как бы выглядел лес, если бы на него можно было взглянуть с высоты, гораздо большей, чем сами деревья — гигантская клумба рядом со степенными полями краснозерной пшеницы.

Вито остановился и огляделся кругом. Они добрались до небольшой полянки, где цветы светились настолько ярко и отличались таким разнообразием, что доктор Ливия наверняка бы осталась довольна. К тому же деревья здесь росли не слишком близко друг к другу, а подлесок не был похож на густые заросли. Если в лесу и было более подходящее место для ночлега, то искать его пришлось бы до самого рассвета.

Вито обратился к своему отцу: «Что скажешь?»

«Сойдет». Дарио обернулся к Ялде. «Обещаю, древесников здесь не будет».

«А их и не боюсь», — сказала она.

Когда Дарио спустился, Ялда начала втягивать верхние половины длинных передних ног. Усталость не давала ей как следует сосредоточиться на форме своего тела, но, чтобы вернуться в первоначальную позу, ей просто нужно было подавить усилием воли ту осторожность, которую она намеренно поддерживала на протяжении всего пути — ведь расслабившись и приняв нормальную форму, она бы сбросила своего дедушку прямо на дорогу.

Когда Вито выложил на землю содержимое своих карманов и тоже принял двуногую форму, они с Ялдой выкопали ямки, в которых троим путникам предстояло провести ночь. Корни деревьев уходили глубоко под землю, и чтобы просунуть между ними руки, а затем приподнять целый слой почвы, Ялде приходилось раздваивать свои пальцы по три-четыре раза; впрочем, благодаря помощи отца, задача оказалась не слишком обременительной. Черви, которых она лишила крова, были упитаннее и злее привычных; когда Ялда поняла, что они не станут разбегаться от одного ее прикосновения, то стала разбрасывать их по всей поляне.

Когда три ямы были готовы, она уже едва ли не спала на ходу. Ковыляя к своей постели на коротких ногах — других конечностей у него в данный момент не было, — Дарио обернулся к Ялде. «Спасибо, что помогла мне сюда добраться, Вита. Ты молодец».

Ялда не стала его поправлять; чем бы ни были заняты его мысли, комплимент в его устах прозвучал искренне. Обменявшись с ней взглядом, в котором Ялда прочла довольное согласие с мнением Дарио, Вито пожелал ей спокойной ночи.

Несмотря на усталость, Ялда какое-то время стояла рядом с дедушкой, разглядывая его спящую фигуру. Джусто утверждал, что видел, как по ночам от тела Дарио исходил желтый свет. Если они хотели оценить действенность лечения, назначенного доктором Ливией, разве им не следовало понаблюдать за проявлениями этого симптома — и прямо сейчас, и по возвращении домой? Заметив, что ее тело отбрасывает сразу несколько теней, Ялда надеялась увидеть, как Дарио будет выглядеть на их фоне — но увы, теням явно не хватало черноты, чтобы изобличить свет — если он вообще был, — исходящий от его кожи. Куда бы она ни встала, заслонить его сразу от всех цветков и понаблюдать за светимостью одного только его тела было невозможно.

Когда Ялда, наконец, отказалась от своей затеи и перебралась в постель, она, несмотря на разочарование, сосредоточилась на светлой стороне. Если свет, исходящий от кожи Дарио, был настолько слаб, что терялся на фоне лесного сияния, то оттенок, который он терял, находясь на ферме, теперь наверняка восполнялся быстрее, чем утекал наружу.

Зарывшись поглубже в прохладную землю и раздавив нескольких червяков, которым до этого удавалось избежать выселения из ее постели, Ялда сосредоточилась на фиолетовом свечении, исходившем от цветов позади нее. Она подумала о древеснике, который, разозлившись похлеще червей, незаметно перебирался с ветки на ветку. Но даже если он придет за ней ночью, она будет готова. И если древесник утащит мужчин — как более легкую добычу — она не пойдет по стопам Аматы, избравшей извилистый путь вины и искупления, и первым дело поутру просто разрежет тело зверя и выпустит их на свободу.