Исай Лукодьянов - Плеск звездных морей

Но корабль послушен, автоматы точно и безотказно выполняют программу, и я успокаиваюсь. Я смотрю на звёздное небо и отыскиваю свою звезду — Арктур. Я дружески подмигиваю ему и тихонько шепчу: «Паси, паси своего вола…» И вот уже мне чудится, что это не обычный грузовик линии Земля-Луна и за моей спиной не три тысячи тонн продуктов и оборудования для Селеногорска, а огромный звёздный корабль, что я лечу с субсветовой скоростью к далёкой звезде, и мои спутники спят в анабиозных ваннах — ведь нам лететь добрых полвека…

Кто-то за дверью подёргал ручку. Что ещё за новости! Там ясно написано: «Вход в рубку не для пассажиров».

Сегодня пассажиров на борту немного — семеро. Самые нетерпеливые, не пожелавшие дожидаться пассажирского корабля, который стартует через несколько часов. Два астрофизика, инженер по бурильным автоматам, две женщины-врача и художник. И ещё — Феликс Эрдман, тот самый специалист по хроноквантовой физике, которого, как говорит Робин, понимают не более десяти человек во всей Солнечной системе.

Опять постучали. Может, что случилось? Я нажал кнопку двери.

Вошёл Феликс Эрдман. Он придерживался за поручни, будто корабль качало, — не привык, видно, к искусственной тяжести.

— В чем дело? — спросил я не очень приветливо. Он выглядел ненамного старше меня, и я не знал, следует ли употреблять обращение «старший».

— Нельзя ли воспользоваться вашим вычислителем? — сказал Феликс.

Он смотрел на меня, но, право, казалось, будто он видит совсем не то, на что смотрит.

Я не успел ответить, я только подумал, что это не полагается…

— Жаль, — сказал он и повернулся к двери.

— Погоди, Феликс, — сказал проснувшийся Робин. — Вычислитель свободен. Нам не жалко, правда, Улисс?

— Конечно, — проворчал я. Не люблю, когда запросто читают то, что у тебя в голове!

— Садись, Феликс. — Робин выдвинул кронштейн с третьим креслом. — Вот вводная клавиатура, вот вспомогательная панель для составления алгоритмов. Садись, считай.

Феликс сел и запустил пальцы в свою гриву, пальцы скрылись целиком. В старых хрестоматиях для детского чтения я видывал рисунки — украинские хаты с соломенной крышей. Вот такая крыша была у него на голове. О существовании парикмахерских-автоматов этот человек, безусловно, не подозревал. Уставился в окошко дешифратора, будто там откроется ему великая истина, и молчит. Хотел бы я знать, о чём думает такой теоретик.

— На лунную обсерваторию, Феликс? — спросил Робин.

Тот не ответил. Теперь он щёлкал клавишами, вводя задачу. Наверное, он привык, чтобы на него работал целый вычислительный центр, и наша считалка слишком примитивна. Я послал Робину менто: «Не мешай ему».

Робин, кажется, не понял, а Феликс сказал, не отрываясь от вычислителя:

— Нет, ничего. Вы не мешаете. — И добавил: — Я лечу на станцию транскосмической связи.

— Если ты собираешься присутствовать на сеансе связи, — сказал Робин, — то ты малость поторопился. До сеанса ещё двадцать с чем-то суток.

Звезда Эпсилон Эридана издавна была под наблюдением земных астрономов. «Прослушивали» её не напрасно. Лет восемьдесят назад были приняты сигналы с одной из планет её системы — Сапиены, Разумной, как её тогда же назвали. Мы с детства свыклись с мыслью, что существует транскосмическая связь, что мы не одни в Галактике, для нас это вполне естественно. Но я знаю из учебников и фильмов, какой гигантской сенсацией было установление межзвёздной связи тогда, много лет назад. Одиннадцать лет прохождения сигнала туда и столько же обратно. Накопилась кое-какая научно-техническая информация, нащупывался код для более широкого обмена, но пока мы знали слишком мало о разумных обитателях Сапиены, так же как и они о нас. Мы были примерно на одинаковом уровне развития — так предполагали учёные.

Вот если бы полететь к ним… Но одиннадцать световых лет — пустяк для радиосвязи — для корабля превращаются в миллиарды мегаметров…

Вся планета знала, когда состоится очередной сеанс связи. К нему готовились, о нем писали в газетах и говорили по визору.

— Двадцать трое суток, — подтвердил Феликс.

— Вот я и говорю: поторопился ты. Или есть ещё дела на Луне?

Феликс мельком посмотрел на Робина своим странным — будто издалека — взглядом.

— Видишь ли, — сказал он, — приём с Сапиены начнётся завтра.

— Как же так? — удивился Робин. — Ты сам говоришь, что через двадцать трое суток.