Юрий Константинов - Путешествия для избранных. Рассказы

Когда Аллан открыл глаза, ему показалось, что он заточен в огромную клетку из тонких железных прутьев. Они сплетали над головой круглый ажурный купол. Неожиданно это кружево легко задрожало от ветра, с него досыпался пепел, и Дэвис понял, что это ветви деревьев - черных, сожженных, похожих на скелеты. Аллан приподнял голову, тут же в затылке запульсировала острая, вяжущая боль, и он почувствовал тошноту. Такое ощущение, только гораздо слабее, бывало у него прежде, когда он принимал слишком много снотворного в бессонную ночь. Покачнувшись, Аллан поднялся на нетвердые ноги. Он стоял на небольшом, обожженном недавним пожаром островке посреди огромного болота. Окутанное дымом, оно казалось живым существом, внутри у него что-то глухо и тяжело клокотало, из мутной жижи всплывали пузыри, с резким, чавкающим звуком лопались на поверхности. Обернувшись, Аллан вздрогнул. Метрах в двухстах от него медленно уходил в топь вздыбленный почти вертикально хвост самолета с обломанным, бессильно обвисшим элероном. Обреченный лайнер походил на останки рыбы, которую заглатывает чудовище. Через несколько секунд на поверхности оставались лишь стабилизаторы, потом очередь дошла и до них. Аллан понял, что остался один. Он не знал даже приблизительно, где находится. Он не мог объяснить, каким чудом выжил в этой катастрофе. Время и пространство сомкнулись вокруг Аллана Дэвиса непроходимой страшной топью, заточив его на пропахшем гарью клочке твердой земли.

Он сделал шаг и споткнулся об остатки кресла. Это кресло да россыпь мелкого битого стекла, блестевшего в пепле, - вот и все, что увидел Дэвис. Он чувствовал озноб, вся одежда его состояла из обгоревших лохмотьев, на кистях рук вспухли пузыри от ожогов. Аллан с трудом сорвал с кресла остатки роскошной золототканной обивки и набросил их на плечи как накидку. Это не слишком его согрело, но Дэвис почувствовал себя уверенней. Он вывернул карманы, из которых выпало несколько монет, пакетик с бумажными носовыми платками и спичечный коробок. Это было не так уж мало для человека, оказавшегося в положении Робинзона. Самой большой ценностью были, конечно, спички.

У самого берега он нашел несколько не тронутых огнем тонких деревьев, неумело, с досадой сознавая свою непрактичность, сломал их и разжег костер. Вместе с теплом он ощутил какую-то необыкновенно острую опустошенность. Аллан чувствовал себя, как во сне, когда происходит что-то непоправимое, и ты, сознающий это и вовлеченный в какую-то адскую круговерть, бессилен что-то изменить, бессилен предугадать, что произойдет через миг.

Он долго сидел у костра, ссутулившись от холода, кутаясь в свой ненадежный плащ, складки которого обвисали по бокам, как неподвижные крылья странной огромной птицы, выброшенной бедой из гнезда. Аллан понимал, что если фирма «Феникс» держала в тайне маршруты своих путешествий, то вряд ли ее пилоты пользовались традиционными воздушными трассами. Но даже если бы над этим гиблым местом и летали самолеты, даже если Спэрроу отдаст приказ разыскать пропавшую машину, то разве мог кто-либо дать гарантии, что па огромном, укрытом туманом заболоченном пространстве кто-то различит крохотную точку островка и жалкую фигурку человека на нем?

Аллан поднялся, подошел к остаткам кресла. Его каркас был сделан из тонких полосок стали. Дэвис без труда разломал его на несколько частей и разогнул стальные прутья. Шнурками от ботинок он связал их воедино и вскоре держал в руках нечто, отдаленно напоминающее шест. Ненадежное вышло орудие, но без него отправляться в путь через болото, без следов поглотившее громадный самолет, не имело смысла.

Нащупывая мелкие места, проваливаясь то по колено, то по пояс в холодную грязь, Аллан Дэвис начал свой опасный путь. Туман был настолько плотен, что уже через несколько десятков шагов остров растворился в нем, как в молоке, и Дэвис потерял ориентацию. Двигаясь как слепой, он брел очень долго. Спустя какое-то время туман посветлел и у Аллана появился ориентир - над горизонтом все ясней обозначалось желтое пятно, которое было солнцем. Ноги его сводила судорога, тогда он делал короткие передышки, пытался массировать мышцы, но в ледяной жиже это было бесполезно.

Дэвис шел, и его все сильней охватывал страх, что ему уже никогда не выбраться из этой трясины. Силы его были на исходе, и в какой-то миг Аллан поймал себя на мысли, что ему хочется упасть в эту коричневую топь и уже не двигаться, застыть в блаженном оцепенении, ощущая, как холод охватывает ноющее от усталости тело, добирается до сердца, перехватывает дыхание…