В моей душе лишь пустоту найдешь,
Над одиночеством не одержать побед.
Смешались страх, и магия, и ложь.
Клубок из правд всем видится как ложь.
Лицо скрывая, не увидишь свет.
Я вспоминаю Англию. Шел дождь…
Маг палочкой взмахнет – и даст ответ,
Всю правду скажет – только толку нет.
Я вспоминаю Англию. Шел дождь.
Смешались страх, и магия, и ложь.
Я не знал, хорошее ли вышло стихотворение, но это не имело значения. Я написал нечто для себя новое и неожиданное, и это было чудесно.
Заказав завтрак в номер, я попросил принести обогреватель и парочку одеял.
На следующий день я написал шестистраничный сценарный план к фильму под названием «Головорез», где Джека Головореза, серийного убийцу, с вырезанным на лбу огромным крестом, казнят на электрическом стуле, но он возвращается в видеоигре и овладевает сознанием четырех парней. Пятый его побеждает, предав огню электрический стул, который был выставлен в качестве экспоната в Музее восковых фигур, где днем работала его девушка, которая ночью исполняла экзотические танцы.
Я по факсу отправил на студию свой план, а сам отправился спать.
Отходя ко сну, я искренне надеялся, что студия официально отвергнет мой сценарий и я наконец смогу вернуться домой.
* * *
Во сне я увидел иллюзион, в котором человек с бородой и в бейсболке затащил на сцену экран и ушел. Серебристый экран завис в воздухе без всякой видимой опоры.
Но вскоре замерцал, и началось немое кино: я увидел женщину, которая смотрела прямо на меня. Это была Джун Линкольн, это она мерцала на экране, и это она из него вышла и уселась на краешке моей кровати.
– Ты пытаешься сказать мне, чтобы я не сдавался? – предположил я.
В душе я понимал, что это сон. Я смутно помнил: мне известно, что эта женщина – звезда, и сожалел о том, что ни один из ее фильмов не сохранился.
В моем сне она была воистину прекрасна, несмотря на белый след вокруг шеи.
– С чего бы мне это делать? – удивилась она.
В моем сне от нее пахло джином и старым целлулоидом, хотя я и не помню, чтобы в моих снах от кого-нибудь чем-нибудь пахло. Она улыбнулась мне безупречной черно-белой улыбкой:
– Я ведь вышла из игры, не так ли? – и прошлась по комнате. – Не могу поверить, что этот отель все еще существует, – добавила она. – Я здесь трахалась. – Ее голос трудно было различить сквозь потрескивание и шипение.
Вернувшись к кровати, она уставилась на меня, как кошка смотрит на мышиную нору. Спросила:
– Ты мой поклонник?
Я покачал головой. Она подсела ближе и взяла мою теплую руку своей серебристой рукой.
– Никто уже никого не помнит, – сказала она. – В этом городе в тридцати минутах.
Мне хотелось спросить ее кое о чем.
– Куда подевались звезды? – решился я. – Я все гляжу на небо, их там нет.
Она указала на пол:
– Ты смотрел не туда.
Оказалось, что пол в моем шале – это тротуар, и на каждой его плитке изображена звезда, а рядом значится имя, из тех, которые ни о чем мне не говорят: Клара Кимбол Янг, Линда Арвидсон, Вивиан Мартин, Норма Телмеддж, Олайв Томас, Мэри Майлз Минтер, Сина Оуэн…
Джун указала на окно:
– И еще там.
Окно было открыто, и из него я мог видеть весь простиравшийся подо мной Голливуд: бесконечное пространство мерцающих разноцветных огней.
– Разве это не лучше, чем звезды? – спросила она.
И она была права. Я даже видел созвездия уличных фонарей и автомобильных фар. Я кивнул.
Ее губы коснулись моих.
– Не забывай меня, – прошептала она, но так печально, словно заранее знала, что ее просьба напрасна.
Я проснулся от телефонного звонка. Сняв трубку, сипло что-то пробормотал.
– Это Джерри Квойнт, со студии. Нам необходимо встретиться на ланче.
Снова нечто нечленораздельное.
– Мы высылаем машину, – сказал он. – Ресторан от вас в получасе езды.
Они ждали меня на открытом воздухе, где было светло и зелено.
На этот раз я бы очень удивился, если бы хоть кого-то узнал. Под закуску мне сообщили, что Джон Рей «свалил из-за разногласий по контракту», а Донна, «видимо», ушла вместе с ним.
Оба мои собеседника были бородаты, а у одного из них была плохая кожа. Худая женщина показалась мне приятной.
Они спросили, где я остановился, а когда я ответил, один из бородачей сообщил (взяв с нас слово, что дальше это не пойдет), что в тот день Белуши принимал наркоту вместе с политиком по имени Гари Харт [31] Гари Харт ( Gary Hart , р. 1936) – американский политик, бывший сенатор от штата Колорадо, участник президентских кампаний, юрист, писатель, публицист.
и одним из «Eagles».
Читать дальше