Нил Гейман - Лучшие рассказы [litres]

Закончив, они не убрали свои пиписьки, а стряхнули, развернулись и уставили их на меня. У Джейми уже пробивались волосы.

– Мы кавалеры! – закричал Джейми. – Знаешь, что это значит?

Я читал про английскую гражданскую войну, где кавалеры (неправые, но романтичные) сражались с круглоголовыми (правыми, но неприятными), но вряд ли он об этом. Я покачал головой.

– Это значит, что мы необрезанные, – объяснил он. – А ты кавалер или круглоголовый?

Теперь я понял.

– Круглоголовый, – пробормотал я.

– Ну-ка покажь! Давай. Вынимай!

– Нет. Отстаньте, вас не касается.

На секунду я решил, что дела плохи, но Джейми рассмеялся, убрал член, и остальные, как по сигналу, сделали то же самое. Потом они рассказывали друг другу матерные анекдоты, которых я вообще-то не понимал, поскольку был смышленым ребенком, не более того, но все запомнил и спустя месяц чуть не вылетел из школы: рассказал анекдот однокласснику, а тот порадовал им родителей.

В анекдоте было слово «хуй». Тогда я впервые его услышал – в грязной байке, в волшебном гроте.

Директор вызвал моих родителей и сообщил им, что я сказал очень плохое слово, настолько непристойное, что он не решится его повторить и вообще объяснить, что же я натворил.

Вечером, когда мы вернулись домой, мама спросила, что это было за слово.

– Хуй, – выпалил я.

– Никогда больше этого слова не повторяй, – сказала мама. Сказала твердо и тихо, она хотела мне добра. – Оно очень плохое, хуже не бывает.

Я пообещал, что больше не буду.

Но позже, изумленный мощью одного-единственного слова, я шептал его про себя, когда оставался один.

В тот осенний день после школы трое взрослых мальчишек рассказывали анекдоты в пещере, ржали, и я ржал вместе с ними, хотя совсем не понимал их шуток.

Мы вышли из грота. В английский сад с мостиком через пруд – мостик был виден как на ладони, и мы нервничали, когда его переходили, но оно того стоило: в черной глубине пруда мы увидели здоровенную золотую рыбу. Потом Джейми повел нас в лес по гравийной дорожке.

Лес, в отличие от сада, был совсем запущенный. Как будто на многие мили вокруг – ни души. Тропинка совсем заросла. Она петляла между деревьями, а потом вывела на поляну.

На поляне стоял домик.

Игровой домик, построенный лет сорок назад для ребенка или детей. Тюдоровские окна с освинцованными стеклами в ромбах. Псевдотюдоровская крыша. Тропинка вела прямо к двери.

Мы вместе подошли к домику.

На филенке висел металлический дверной молоток. Он был малиновый, отлитый в виде какого-то чертенка, злого эльфа или скалящегося демона со скрещенными ногами, – висел, уцепившись руками за петлю. Как бы описать его поточнее… я даже не знаю. В общем, недобрая была вещица. Одно лицо чего стоило. Помню, я еще подумал, кому придет в голову мысль прибивать такое к двери детского домика.

На этой полянке в надвигающихся сумерках я испугался. Я отступил подальше от домика, и остальные тоже.

– Мне, наверное, пора, – сказал я.

Зря я это сказал. Все трое повернулись ко мне и заржали, стали тыкать в меня пальцами и обзывать нюней и сопляком. Уж они-то не боятся какого-то домика.

– Ну, давай, если смелый! – сказал Джейми. – Постучи в дверь, коль не дрейфишь.

Я потряс головой.

– Если не постучишь, – добавил Дуглас, – навсегда останешься сопляком, и мы не будем с тобой играть.

Вот уж чего мне теперь не хотелось, так это с ними играть. Они обитали в стране, куда я не готов был ступить. Но и прослыть сопляком не хотелось.

– Давай. Мы-то не боимся, – сказал Саймон.

Я пытаюсь вспомнить, как он это сказал. Тоже испугался и прикрывался бравадой? Или забавлялся? Давно это было. Хотел бы я знать.

Я медленно подошел к домику. Потянулся, правой рукой схватил ухмыляющегося бесенка и со всей силы вмазал по двери.

То есть, попытался вмазать со всей силы, чтобы доказать этим троим, что не боюсь. Ничего не боюсь. Но что-то произошло – такое, чего я не ожидал, – и молоток как-то вяло брякнул.

– А теперь ты должен войти! – закричал Джейми. Я расслышал его злорадный восторг. Может, они уже тут бывали, подумалось мне. И я не первый, кого они привели.

Но я не сдвинулся с места.

– Нет, вы входите, – сказал я. – Я постучал. Сделал, как вы сказали. Теперь вы заходите. Если не трусите. Покажите, какие вы смелые.