Генри Каттнер - Земля землетрясений

Бойс оказался в забвении, он качался в тумане, похожем на облака, движущиеся по дрейфующим землям...

Яркие и регулярные вспышки боли постепенно заставили его очнуться. Он застонал и пошевелился, не понимая еще, что шевелится он сам. Было больно дышать. Бойс открыл глаза и тупо уставился в окно, обрамляющее фантастическую панораму — сумерки и Город, как обычно освещенный разноцветными фонарями, качающимися на ветру, носящемуся по влажным узким улицам.

Бойс попытался встать, но не смог. Постепенно он понял, где находится и что с ним случилось. Он лежал на полу рядом с диваном. Его запястья и лодыжки была туго связаны — ужасно туго, — словно Ирата изо всей силы затягивала веревки. Голова болела, и судя по онемению и колющей боли, его много раз ударили по лицу. К тому же, подумал Бойс, она, наверное, несколько раз пнула его по ребрам, потому что каждый вдох сопровождался болью в груди.

Бойс постарался понять, сколько он уже тут лежит. Время было невозможно определить, если оно вообще существовало внутри Города. У него еще оставались незаконченные дела. Годфри все еще находился под стражей, надеясь, что из Керака придет помощь, и Бойс знал, что другие свои обязанности он вспомнит позже, когда голова перестанет кружиться.

Что же произошло? Разумеется, он разозлил Ирату. Он точно не знал как, но затронул самое больное место, судя по ярости в ее голосе и последующим действиям.

И тем не менее — это была не она. Лежа на полу, Бойс на секунду забыл более важные проблемы этой всеобъемлющей загадки — кем же была та девушка в короне, которую он помнил так ясно. Имя, лицо — они такие же. Но эта девушка с огненными глазами и злом, горящим в ней, как фонарь — нет, это была не она...

Бойс снова пошевелился.

— Ирата, — тихо сказал он сам себе.

Тут же раздались какие-то звуки. В тишине по полу осторожно прошлепали босые ноги, и над Бойсом склонилось коричневое лицо, незнакомое с этого неудобного ракурса.

— Хозяин, — раздался нежный испуганный голос, — хозяин... Вы меня помните?

Она была коричневой, с голыми руками и ногами, и носила на лодыжках и запястьях тяжелые золотые браслеты, а на шее — золотое кольцо. Это она привела Бойса в храм Найна на встречу с Иратой и ее воинственными заговорщиками. У него еще не было времени удивиться этому странному совпадению, как и тому, что среди них оказалась замаскированная Ирата.

— Хозяин, — снова прошептала девушка, а ее глаза закатились так, что стали видны белки, пока она оглядывала углы комнаты, высматривая... Кого? Ирату?

Была ли она служанкой Ираты, или это был подлинный страх? В Городе он никому не мог доверять.

— Хозяин, я шла за вами, — прошептала девушка. — Я должна вас кое о чем спросить, хозяин. Вы один из людей Джамая?

У Бойса болела голова. О Джамае он знал только имя и то, что его стоит бояться. Он устал от всех этих интриг, в которых так мало разбирался, и в Городе его теперь интересовал только один человек.

— Я подчиняюсь лишь самому себе, — сердито ответил он. — Но если Джамай против Ираты, то я хотел бы встретиться с ним. Ты это хотела услышать?

Все еще стоя над ним, девушка улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

— Спасибо, хозяин.

Коричневое лицо быстро исчезло. Затем Бойс почувствовал, как его аккуратно переворачивают, ощутил кожей рук холодное лезвие и то, как спадают невыносимо тугие путы.

— Через секунду будет больно, хозяин, — подойдя к лодыжкам Бойса, предупредила она. — Когда боль пройдет, мы уйдем.

Бойс потер запястья.

— Куда?

— Если боги нас не оставят и мы сумеем покинуть Город живыми... — ее глаза снова со страхом поднялись, — ...то отправимся к самому заклятому врагу Джамая.

— И Ираты?

Девушка опустила голову, уйдя от ответа.

— Мы должны торопиться, — сказала она. — Лучше не разговаривать, пока не покинем этот дом.

Бойс пожал плечами. Кровообращение восстановилось, и конечности начало покалывать, но пока он ждал, боль в боку почти прошла, и он был готов идти. Бойс еще успеет расквитаться с Иратой, и он пообещал себе, что так и сделает.

Коричневая девушка отодвинула портьеру и жестом подозвала Бойса. В стене оказалась решетка и крутая лестница, спиралью уходящая в темноту. Хромая, он начал спускаться.

Девушка наконец остановилась перед высокой овальной дверью, поблескивающей серебром в свете ее маленького фонарика, и показала защелку.

— Дальше идти я не смею, — откровенно сказала она. — А ты должен, если желаешь ниспровергнуть Джамая.