Клиффорд Саймак - Принцип оборотня (сборник)

– Но у них есть заводы, – настаивал Виккерс, не обращая внимания на вопрос. – Там, где производят вечные лезвия и прочие вещи. Им нужны люди для работы там?

– Они используют роботов. Недавно они начали делать машины – вечные автомобили. Тут есть один завод. Но все делают роботы. Вы знаете, что такое робот?

Виккерс утвердительно кивнул.

– Еще один вопрос. А как обстоят дела с аборигенами?

– Аборигенами?

– Ну, жителями этой Земли. Если они есть.

– Здесь никого нет, – сказал Эндрюс.

– Но ведь во всем остальном эта Земля похожа на другую Землю, – настаивал Виккерс. – Деревья, реки, животные…

– Нет, здесь нет аборигенов, – убеждал Эндрюс. – Ни индейцев, ни других.

«Вот где кроется отличие этой Земли», – подумал Виккерс. Маленькая деталь, которая коренным образом меняет все. Когда-то произошло нечто, что помешало дальнейшему росту человека, какой-то незначительный инцидент. Просто не блеснула очередная искорка разума. А потому здесь никто не высекал искры из камня, не обращал этот камень в орудие, ни в одной грубой душе не зажглось яркой радости, которая спустя некоторое время превратилась в песню, или в картину, или в роман, или в поэму…

– Вот мы и дома, – сказал Эндрюс.

Они миновали изгородь и пересекли лужайку перед домом.

Их встретил веселый гомон, и полдюжины ребятишек скатились с холма вместе со стаей лающих собак. В дверях бревенчатого дома показалась женщина и посмотрела в их сторону, прикрыв ладонью глаза от солнца. Она приветливо помахала им, Эндрюс тоже махнул в ответ, и тут их окружила стайка галдящих ребят и лающих собак.

Его разместили на чердаке над кухней. Он лежал нагишом в постели и слушал, как от ветра погромыхивает кровля над головой. Повернувшись, почувствовал, как шуршит кукурузная шелуха в матрасе, и уткнулся в подушку, набитую гусиным пухом.

Он наслаждался чистотой своего тела. На очаге во дворе ему согрели воды, и он долго плескался в лохани позади дома. Он отмокал в горячей воде и яростно намыливал тело, слушал Эндрюса, который сидел рядом на бревне. Во дворе играли ребятишки, а псы спали, растянувшись на солнце и время от времени подергиваясь, чтобы отогнать назойливых мух.

Он хорошо поел. Даже дважды, вкус такой пищи он позабыл за время скитаний. Он ел кукурузный хлеб, и сорго, и нежных кроликов, поджаренных в сметане с молодым картофелем и овощами на дымящейся сковороде, и кресс-салат, сорванный в источнике рядом с домом, а на ужин ему дали свежие, только что снесенные яйца.

Эндрюс обкорнал ему ножницами бороду, потом он брился в окружении глазевших на него ребятишек.

В сумерках они с Эндрюсом сидели на ступеньках, тихо беседуя, и Эндрюс сказал, что знает хорошее место для постройки дома – славное место на противоположном склоне холма с источником и ровной площадкой у излучины ручья, годной для поля. Там был лес для постройки дома – высокие стройные деревья, и Эндрюс сказал, что поможет срубить их. А когда бревна будут обтесаны, соседи помогут поставить дом. Джек наварит кукурузы. Джон принесет свою скрипку, и они весело отпразднуют новоселье. А если соседи не справятся с работой, то можно обратиться за помощью в Большой дом, и мутанты пришлют роботов. Но Эндрюс считал, что их помощь не понадобится. Он сказал, что соседи приятные люди, всегда готовы помочь и рады прибытию новых семей.

А когда дом будет выстроен, говорил Эндрюс, Виккерс может познакомиться с дочерьми Симмонса и выбрать какую-то из них: девушки – одна лучше другой. Эндрюс толкнул Виккерса локтем в бок и заговорщически расхохотался, а Джин, жена Эндрюса, которая на минутку присела рядом с ними, смущенно улыбнулась и снова отправилась к детям.

После ужина Эндрюс с гордостью показал ему книги, стоящие на полках в гостиной, и сказал, что читает их, хотя раньше никогда не читал, потому что не было ни желания, ни времени. Виккерс нашел среди авторов Гомера и Шекспира, Монтеня и Джейн Остин, Торо и Стейнбека.

– Вы на самом деле читаете все это? – спросил Виккерс.

Эндрюс утвердительно кивнул.

– Читаю, и многие книги мне нравятся. Иногда туговато идет, но я продолжаю читать. Джин предпочитает Остин. Нам здесь хорошо, – продолжал Эндрюс. – Мы никогда так не жили.

Джин улыбкой подтвердила его слова.

«Да, жить здесь здорово», – признал про себя Виккерс. Идеализированная и воспетая в книгах жизнь американских первопроходцев со всеми ее преимуществами, но без опасностей и трудностей. Здесь процветал своего рода феодализм, и Большой дом, словно замок, с отеческой заботой опекал окрестные земли, которые кормили нашедших здесь счастье переселенцев. Самое время и ему передохнуть и набраться сил. Здесь царил мир. Никто не говорил о войне, чтобы ее начать или предотвратить.