Дмитрий Шашурин - Печорный день. Рассказы и повесть

Я не объяснял, не доказывал, решила практика. Сварили раз, сварили два. Суп - объедение. Икра - еще лучше, или грибной паштет - по-кулинарному.

- Вот что, ты больше эти грибы в дело не пускай, я их детям повезу на гостинцы, - приказала старуха.

Два года возила. Остатки отправила совсем недавно по почте.

С маслом этим я тоже не хотел объяснять и доказывать, проговорился невзначай, возможно, и сгоряча. Когда пристанут - почему да отчего, а заранее придуманного ничего нет, поневоле скажешь правду. Хотя потом и будут передерг плечами, как с озноба, недоверчивые взгляды и прикрывание губ тылом ладони - в конце концов правда есть правда.

Началось тогда с самого утра. Проснулся на восходе, накачал из колодца воды, а сам прислушиваюсь к какому-то внутри себя беспокойству. Отвел корову пастись на край ельника, двинулся в обычный маршрут: от Алешкиной засеки через Лыкодер, Мачтовик к Подсочке. И только когда прошел Лыкодер (там когда-то с лип драли кору на лапти, рогожи, а теперь уж не только про лапти никто не помнит, самих лип давно нет, но название живет), только после Лыкодера разобрался в своей печали. Получалось, с утра я беспокоился из-за медвежат - в ночь они появились у медведицы, и что-то с ними неладно. Чтобы вы поняли, осенило меня, значит, в очередной раз: и что медвежата, и что неладно, и что именно в эту ночь, когда я спокойно спал у себя на кордоне. Где берлога, я тоже лишь чувствовал примерно, приблизительно, в каком урочище.

Заканчивал обход, потянуло взглянуть на корову, хотя загонять ее еще не время, просто подчинился побуждению. Подходил опять-таки по предчувствию, как подходят к диким животным, навстречу ветру.

Настолько странная открылась картина, что я даже и неправильно оценил - медведь нападает на корову. И чуть было не свистнул, чтобы отогнать зверя. Спасибо, сразу помутнение ослабло - правильно сработали нервные клетки. Медведь-то сидит, корова-то жует серку - в наших местах так жвачку называют, - вон опять прокатился у нее комок по горлу от груди к голове, и опять начала Красавка спокойно жевать, глядя печальными глазами на медведицу. Так и есть - та самая медведица. И будто они разговаривают, и будто договорились, закончили беседу; медведица поднялась, потрусила в ельник.

Я не шелохнулся, и будь здесь кто другой, даже без потомственной сжитости с природой, и тот бы понял: обязательно жди продолжения.

Медведица, словно у нее все было подготовлено заранее, вскоре так же вразвалку вернулась из ельника с медвежонком, которого она волочила за шкирку. Красавка, как только их увидела, опустилась сначала на колени, потом, приловчившись, легла, выставив вымя вбок и вверх сосками. Медведица ткнула медвежонка к вымени, проследила, чтобы он припал к соску, и только потом пошла за вторым топтыжкиным. Вот она, печаль-то какая, не было у медведицы своего молока.

- Ну где же масло-то, месяц я в отъезде, сколько за это время Красавка надоила! Где масло?

Не хотел я объяснять, что весь месяц ежедневно выводил Красавку на кормежку медвежатам, что и медведица уже меня не дичилась, что с вечернего удоя мне едва хватало молока на кашу. Но когда ничего не придумаешь заранее, а тебя донимают: «Ну почему ты молчишь? Почему?» - невольно брякнешь правду.

Насчет же пожимания плечами, как от озноба, можно понять и так: от сомнения в своем недоверии. Не верит, сомневается в моих рассказах жена - и ладно, спокойно ей. Но иногда вдруг прояснится у нее вопрос: а что, если он именно так и видел, так и было на самом деле? Тогда ее неосознанно охватывает состояние удаленности не только от природы, но и от меня, от моего охвата жизни. А разве потерянность не может продрать морозом по коже?

Скрипела у нас в сторожке дверь: то свиристнет, то заверещит, то будто подскуливает, а то зальется жеребеночком. Я специально слушал - отворю дверь и тяну потихоньку, потом быстрей. Старуха придет - удивляется: кто выстудил избу?

Ей, конечно, дверная музыка быстро надоела. Смажь да смажь. Я и мазал. Пуд сала извел - кругом измазал, кроме одного места. А когда старуха вычитала про аллергию, пришлось смазать и это место.

Как раз из-за этой смазки и получился случай.

Пошел весной паводок. Старуха в деревню перебралась, я живу на кордоне один. Кругом вода. Проснулся однажды, открываю дверь, а идти некуда - водяная стена во весь дверной проем до притолоки. Только сальная пленка сдерживает воду. Сквозь сальную пленку смотрит на меня из воды сом, рядом с ним топырится щука. И оба норовят проткнуть пленку. Щука действует мордой, сом - усами.