Евгений Лотош - СамИздат. Фантастика. Выпуск 1 [СИ]

Появившийся вслед за тем в кабинете учитель Семенов начал с ходу излагать свою версию. Выслушать её до конца помешал нестройный хор голосов зам. по АХЧ и Зелёного, которые разучивали песню «Ой, мороз, мороз». После того, как участковый Доржиев вывел вокалистов из кабинета, Семенов смог-таки досказать всё полностью. Такой поворот событий требовалось вдумчиво осмыслить, и совещание было продолжено под почётным председательством учителя.

Сергеича разбудил стук в дверь со стороны огорода. Напрочь забывший спросонья обо всём, он пошёл открывать двери. Даже стеллаж и доски, подпиравшие дверь, не пробудили никаких воспоминаний. Досадливо кряхтя, он оттащил всё в сторону, откинул щеколду и распахнул дверь. На крыльце стояли трое Зелёных, очень похожие на утренних, только гораздо выше ростом. Вспомнив всё, Сергеич сгруппировался, ожидая, что сейчас и эти проскачут по нему галопом, но существа стояли смирно, даже, пожалуй, как-то почтительно и что-то лопотали на каком-то странном языке. Нечто подобное Сергеич слышал только однажды, когда случайно на магнитофоне включил запись задом наперёд. Увидев, что Сергеич стоит совершенно остолбенело и никак не реагирует, одно из существ очень мягко отодвинуло его в сторону, и все трое, пройдя через прихожую, вышли на дачную дорогу. Сергеич двинулся, было, за ними следом, но, вспомнив, что в бутылке ещё осталось никак не меньше ста граммов, махнул рукой и пошел в комнату. Он выпил оставшуюся водку, закусил сайрой, покурил и снова лёг спать. Проснулся он, снова услышав шум в коридоре. Сергеич осторожно приоткрыл дверь и увидел, что через его прихожую в обратном направлении идут трое больших Зелёных и ведут с собой маленьких утрешних, которые были уже не зелёными, а синими, красными и даже фиолетовыми. Двоих из них большие несли на руках. Когда закрылась дверь за последним, Сергеич, крадучись, прошёл за ними и, выглянув наружу, вторично за день испытал сильнейший шок: перед ним предстал родной огород с неокученной картошкой, непрополотыми грядками и покосившейся теплицей. Сразу плюнув на всё, Сергеич лихорадочно схватил тяпку и помчался работать: жена ведь такой скандал закатит, тут уж не до Зелёных!

— Так вот, — заканчивал своё выступление на продолжавшемся уже неделю совещании у мэра учитель Семёнов, — я утверждаю, что это была подготовка Контакта. Неизвестные нам инопланетяне собирались посетить наш мир, но по какому-то недосмотру первыми проникли их дети. И когда те увидели, в каком состоянии вернулись от нас их дети, за такой короткий срок пребывания успевшие отведать спиртного, табака и наркотиков — это я про фиолетовых, — они решили к нам не возвращаться и выбрать для Контакта какой-нибудь другой мир!

Это звучало настолько убедительно, что все согласно кивнули, молча разлили по стаканам и выпили не чокаясь.

— Дорогой, — с грустью сказала она, — надеюсь, ты не забыл, что завтра у нас званый ужин?

Она всегда говорит с грустью, моя февральская жена. Её можно понять, ведь на семейную жизнь ей отведено двадцать восемь, в лучшем случае, двадцать девять дней в году. Поэтому она чувствует себя ущербной по сравнению с другими жёнами: у них на два-три дня больше. Из-за этого она часто раздражается и кричит, именно с ней у нас чаще всего вспыхивают ссоры. Но при чём здесь я? То, что она будет февральской, решал не я, а Комитет по Распределению. Вот и сейчас, даже о такой вещи, как званый ужин, она говорит почему-то с грустью, хотя, что ещё может быть веселее для человека, который по Закону не имеет права покидать стен своего дома, кроме случаев, предусмотренных Поправками? Впрочем, конечно, для неё в этом ничего необычного нет: дома-то ведь сижу я, а не она. …Но, может быть, она просто ещё злится за вчерашнее.

Надо признаться, основания для этого у неё есть. В общем-то, она даже имела право пожаловаться на меня в Комитет по Защите Семьи, и за такой случай там бы меня серьёзно наказали: могли, например, на месяц отключить все каналы с сериалами.

А получилось так: вчера, придя с работы, она застала меня в тот момент, когда я примерял рубашку, подаренную мне январской женой. Разглядывая себя в зеркало, я так увлёкся, что не заметил, как она вошла. Конечно, я знал, что это запрещено. Согласно п. 12 «Домостроя», «… ни один мужчина не имеет права в период проживания с очередной женой носить или демонстрировать вещи, подаренные другими жёнами. Это может нанести оной жене серьёзную психологическую травму и осложнить семейную жизнь месяца …», — и дальше следовал перечень наказаний. В общем, хорошо, что она не стала заявлять на меня в Комитет, а просто побила. Самое главное, что это случилось страшно не вовремя: как раз сегодня я хотел обратиться к ней с одной просьбой, для чего мне нужно было её доброе расположение. Всё же я решил попробовать.