Александр Белаш - Красные карлики

– Постараюсь. Пока, Уго! Приятного тебе массажа. А штаны всё же надень.

В дверях он разминулся с тревожно-торопливым секретарём; Френкель чуть задержался, прислушиваясь.

– …у него на объекте нет безопасников с флаером, чтобы завернуть репортёров в воздухе… не совсем ясно, что с ними случилось – то ли отравились ужином, то ли их задавил Буш-2…

Послышался рёв, будто лепидозавр вызывал на бой самца-соперника; что-то грохнуло, жалобно вскрикнул секретарь – и выбежал, зажав ладонью покрасневшее лицо и окровавленный рот, а следом нарисовалась грандиозная пузатая фигура, восставшая с кушетки и косолапо движущаяся на выход, извергая такие словеса, которых постеснялись бы и уголовники.

Френкель поспешил ускользнуть из салона, по пути удовлетворённо шепча себе под нос:

– Главное – вовремя прийти и вовремя уйти!.. Бер, мы же не хотим попасть под танк? нет! поэтому надо быстрее линять!

Почти в то же время Джифаренге, наслаждавшийся чистотой и покоем в палате клиники под охраной молчаливых «футболистов», влетел в апартамент Форта с ТВ-пластиной в руках.

– Капитан, такие новости!! Буш-2 врезался в наш рудник! Это… – он перешёл на шёпот, – это вы подстроили, гу?

– Что ты! как можно! – чувствуя, как начинают заживать разрезы на спине и голени, Форт вытянулся на кровати. – Это лайгитские ведьмы, их проделки.

Джифаренге от восторга аж кулак закусил. О, капитан! в туанской тюрьме побывал, охранника пристукнул, а теперь и… ох. не простой он человек!

– Алло, это предприятие G-120? Мориса Мийо, пожалуйста.

– Мне весьма прискорбно сообщать вам, но мсье Мийо больше нет с нами, – горестным голосом ответил Леон, поглядывая, как Мийо складывает вещички в саквояж.

– Кто там в такую рань по мою душу? – хмурясь, Мийо слил в раковину воду из аквариума. Рыбки уже покоились в пакете.

– Кермак, – прикрыв трэк, одними губами ответил Леон.

– Кажется, Кермак найдёт меня и на том свете. И всегда он вовремя. Скажи ему, что рабочий день – с 11.00. И чтоб он околел.

– Да, увы, – продолжал Леон. – Он погиб в результате аварии, при форс-мажорных обстоятельствах. Да, то ужасное столкновение. Спасибо. Цветы к могиле? прах усопшего отправлен на Альту, к его бывшей супруге. Адрес? мы не даём адреса наших сотрудников…

– Какой утончённый цинизм! он мне цветы пришлёт!..

«Зато алименты больше не платить», – поразмыслив, Мийо нашёл-таки повод быть благодарным Кермаку. Фото на трэк тот прислал, изображая совершенно неуместное благородство. И с флаера не скинул, а ведь мог. Поязвил бы, позлословил – и в шею с высоты четыреста шестьдесят. Сам Мийо на его месте так бы и поступил.

– Контейнер? – удивлялся Леон тем временем. – Мы не принимали никакого груза на хранение, тем более у вас.

– Стоит на восьмом складе, – напомнил Мийо. – Отдай ему этот ящик, пусть подавится. У него в заначке наша база данных. Леон, ты же не станешь пачкать себе жизнь из-за коробки с мусором?..

– Выясню, мсье Кермак. Перезвоните после 11.00, – Леон схлопнул створки похожего на портсигар трэка. – Я надеялся, ты с комитетчиками обсудишь способ его устранения. Неразумно оставлять в живых такую гадину.

– Ты всех столичных новостей не знаешь, милый. Живёшь в глуши, погряз в делах. Френкель чем-то пуганул префекта и вытряс из него кучу денег за молчание. Буратини приказал пальцем не касаться кассы «Френкель Статис». А Кермак и Френкель – одна банда. Представь – шеф страховой компании содержит убийц! мирная профессия, чёрт подери.

– Для жертвы форс-мажорных обстоятельств ты прекрасно осведомлён.

– Говорю тебе – две недели прятался у комитетчиков, спал на диване в комнате дежурного по префектуре, – Мийо подумал и сгрёб в саквояж ещё кое-что. – Волей-неволей будешь в курсе событий.

– Ты взял мой блокнот, Морис.

– Правда? я не заметил. Они так похожи…

– И баночку кофе.

– Какой ты пристальный и наблюдательный… Тебе не стыдно? жалеешь положить такую мелочь на могилу друга? Чем подглядывать за мной, позвони на флаер – пусть запускают мотор, я выхожу. Помоги мне донести аквариум. Надо смыться, пока вся сволочь не проснулась.

– Мог бы оставить на память о Мийо. – Леон взглянул на портрет в чёрной рамке над шефским столом.

– Бедный Мийо. Такая жуткая смерть – погибнуть под обломками. Я не устану его оплакивать. Я близко знал его… – пригорюнился Мийо, поправляя свой портрет, чтобы висел ровнее.