Алена Багрянова - Сверх Меры

— Неужели ты решил в кровососы податься?

Красавец Флинн присел на корточки, и наши лица оказались напротив друг друга.

— Не я, сестра.

Я не хотела этого слышать. Конечно, он играл в благородного рыцаря, как и я. Но мне было не очень-то приятно оказаться использованной, как подстилка для ног: мои чувства были настоящие, а сердце хрупкое.

— Это ты проник в наш офис в ту ночь?

Флинн кивнул.

— И твой отец не болен?

— Он мертв, уже очень давно, — развел руками Доуэлл.

Тяжело выдохнув, я вновь отвела взгляд. Всё, что я о нем знала, оказалось иллюзией. То единственное, что я считала нормальным в своей жизни, вдруг рухнуло под натиском реальности. У меня нет ничего, что укрыло бы меня от мира бессмертных. Безжалостные жители ночи взяли мою жизнь в тиски, и выхода нет. Я овца, окруженная стаей волков, глупо надеющаяся на чудесное спасение.

— Стало быть, и фирмы никакой нет, — задумчиво произнесла я, — а как же тогда те люди?

— Их уже нет. Марионетки пошли на корм.

— И тебе не противно участвовать в этом? — услышанное сильно поразило меня.

Мужчина не стал отвечать и посмотрел на наручные часы.

Как раз в этот момент я и решила действовать. Флинн отвлекся на долю секунды, и я кошкой кинулась на него, выставив скованные руки перед собой. Он не успел ничего сообразить, как оказался подо мной. Я сжимала пальцы на его шее, вкладывая в них всю собранную внутри себя обиду и злость.

Но всё — таки я была всего лишь обычной женщиной, и Доуэлл почти сразу скинул с себя мою удушающую хватку. Завязалась недолгая, но яркая борьба. За мной осталась пара глубоких царапин на его лице, а Флинн навис надо мной как карающий ангел. Ситуация не сулила мне ничего хорошего, ему не составит труда свернуть мне шею или вырубить одним ударом. Но Флинн медлил, вглядываясь в мое лицо.

— Катись лесом, осел, — я выдернула руки из его пальцев и вновь попыталась удавить его, но уже с помощью цепочки от наручников.

Мужчина не стал сопротивляться, как я предполагала, а с усилием начал склонять ко мне голову. Сантиметр за сантиметром. Еще немного, и кончики наших носов соприкоснулись. Он горячо выдохнул, а я крепко сжала челюсти, стараясь сильнее обхватить его руками. Можно было услышать, как он задыхается, с хрипом пытаясь вырвать у меня хоть небольшой глоток воздуха.

Чего же он ждал, ничего не делая, лишь глядя на меня? Лицо его покраснело, еще немного и все будет кончено. Но с каждой секундой моя хватка слабела, и я понимала, что не смогу убить его своими руками. В итоге, я обессилено отпустила его шею и закрыла лицо ладонями. Ну почему? Это было невероятно сложным испытанием в моей жизни, и я его с треском провалила. Убить ради выживания, казалось, здесь все просто, но не в случае с Флинном.

Он судорожно хватал ртом воздух, но все же был доволен. Кажется, этого он и ждал от меня.

— Прости, но выбора у меня нет и никогда не было, — прохрипел Доуэлл, вставая, — тебе ли не знать.

Я же свернулась на полу в позе эмбриона, прекрасно сознавая, как жалко выгляжу в этот момент. Предательство Флинна сбило меня с ног, и какой-то стержень внутри меня сломался.

— Я лишь хочу, чтобы моя семья была счастлива и гордилась мной.

— Такое ощущение, что ты оправдываешься.

Хотела бы я, чтобы мой голос звучал тверже, но эмоции брали верх, и он дрожал, как лист на ветру.

Вдруг я неожиданно поняла, что единственный, кто был настоящим во всем моем окружении — это Йоан. Он никогда не кидался высокими фразами, не двигал темы за мораль и не притворялся кем-то другим. Босс был честен со мной, насколько мог, конечно. И, похоже, лишь ему я могла доверять.

— Если тебе станет от этого легче, — продолжал мужчина, — то знай, встреться ты мне в другой жизни, я бы не стал тебя отпускать или обижать.

О да, мне стало намного лучше!

— Они меня убьют, Флинн. Не знаю, за каким чертом я сдалась этому Элрою, но перед тобой смертница. — Я села, скрестив ноги. — Он как следует поковыряется у меня в голове, и прикончит как бродячую дворняжку! И вряд ли тебя поблагодарят. Лишь очередная загубленная душа ляжет на твою совесть. Ты всего лишь смертный.

Доуэлл молчал, уставившись куда-то мне за спину и размышляя. На его лице застыла тень сомнения. Но я не обольщалась, прекрасно понимая, что ради меня он не предаст свою семью, тем более, раз его сестре так требуется это драгоценное бессмертие. Что ни скажи, он не отступится.

— Не говори…

— Да, лучше помолчи, девка, — раздался за моей спиной чей-то голос.