Алена Багрянова - Сверх Меры

— Люблю горький привкус стра…

Все изменилось в одно мгновение. Вот кровосос говорит со мной, а вот он уже лежит рядом. Мертвый. Его тело все еще продолжало дергаться, но вряд ли он смог бы оправиться от такого ранения.

Когда ты слышишь словосочетание «битва вампиров», то сразу представляешь, как они на нереальной скорости и невероятно красиво убивают друг друга. На самом же деле первое, увиденное мной, сражение длилось не дольше секунды. Миг, когда я готовлюсь умереть, следующий — тот, где я недоумеваю: где же голова моего убийцы?

Рука Радомира возникла передо мной как из тумана. Я медленно потянулась к ней, поднимаясь с земли.

— Развлекаешься? — он по — прежнему излучал странную жизнерадостность. — Ой, ты замаралась!

Он облизал большой палец и стер что-то с моей щеки.

Я, как пробка из шампанского, вылетела из оцепенения и, морщась от отвращения, начала стирать с себя невидимые прикосновения уже мертвого первородного. Рачинский весело наблюдал за мной.

— Где его…? — я не смогла произнести слово, глядя на обезглавленное тело.

— О, валяется где-то. Хочешь, подберу?

Я замотала головой. Еще чего!

— Он точно умер?

Копия Джека Уайта рассеяно пожала плечами.

— Не знаю. Надо бы на самом деле забить ему в пасть булыжник, сжечь и закопать, ну так, на всякий случай. Но нам не до этого, поэтому пошли!

Вампир дернул меня за рукав и бодрым шагом направился вперед.

— Зачем булыжник? — удивилась я, догоняя его.

Он издал смешок.

— Не видела фото в интернете? О, это весело. Раньше, когда турки усердно сидели на этой завоеванной ими земле, люди начали гонения на нашего брата. Ну, знаешь, они и так платили дань Османской империи невольниками и деньгами, а тут еще и вампиры. Не, это слишком! На кол их! Смертные наваливались всем скопом и мочили кровопийцу. Тогда-то и начали совать мертвым упырям в пасть огромные камни. Считалось, что так он не сможет вновь восстать, а если восстанет, то камень, забитый глубоко в рот, помешает ему пить кровь. Конечно, глупость это все, но мы делаем так до сих пор, чтобы поглумиться.

Напряжение вокруг нас немного спало, благодаря его легкой манере рассказа. Мы продолжили путь в тишине. Я украдкой поглядывала на его недавно разорванную щеку. Лишь ярко — розовая полоса на бледной коже выдавала недавнее ранение. Быстро же эти вампиры восстанавливаются.

— И тебе вбивали камень? — спросила я, желая унять вновь возрастающее беспокойство.

— Всякое бывало. Кто чтил, кто проклинал.

Я не знала, стоит ли его о чем-то расспрашивать, ибо он мог оказаться таким же скрытным, как Йоан, и начать раздражаться на мои вопросы.

— А сколько тебе лет? — все же не удержалась я.

Он повернул голову ко мне и улыбнулся. Радомир шел, не сбивая дыхания, я же еле поспевала за его шагом, то и дело, спотыкаясь о торчавшие корни.

— Старый я, Соня. А вот ты бы, сколько мне дала на вид?

Я прикинула.

— Хм… ну где-то чуть больше тридцати.

— Тогда считай, что так и есть.

Мне вдруг сделалось смешно. Кажется, этот вампир переживает на счет своего возраста. Странная черта для практически бессмертного существа, внешность которого вряд ли изменится спустя даже сотню лет. В отличие от меня. Если я все-таки выживу, то уже лет через тридцать, мое тело начнет увядать. Даже, если мне предложат стать бессмертной, в чем я сильно сомневаюсь, то, скорее всего, я откажусь. Мне и в правду хочется пройти весь свой жизненный путь: выйти замуж, обзавестись домом, родить ребенка, наблюдать, как он растет, узнавая много всего нового. Такое счастье, когда сидишь, покрытый морщинками, в кресле — качалке в саду, наблюдая как твои внуки веселятся на лужайке, а солнышко приятно греет твои старые кости. Наверное, это можно назвать удачным финалом жизни. Когда ты знаешь, что совершил в жизни все, что задумывал, и твои близкие счастливы. И я не боюсь старости, это неизбежное время в жизни любого… конечно, кроме этих вот вампиров.

— Вы давно дружите? — никак не унималось мое любопытство.

— Достаточно, чтобы доверять друг другу, — ответил Радомир, глядя прямо перед собой. — Меня больше беспокоишь ты. Уж прости, но если бы Матэй не просил позаботиться о тебе, то я бы открутил твою голову.

Я замолчала, понимая, как непривлекательно выгляжу в его глазах. Он даже сменил свой тон. Если в прошлый раз он общался со мной уважительно, пусть и шутливо, то теперь перешел в явное панибратство. Я — большая проблема и, возможно, ошибка Йоана. Ему стоило просто — напросто убить меня.