Виктор Ирецкий - Наследники [Роман]

— Да, ненавижу, — сказал Ялмар, приподнимаясь. — И еще ненавижу того раба, который целует плетку своего хозяина. Если бы не собачья преданность этих самых рабов, весь мир давно был бы другим.

— Убирайся вон! — яростно закричал старик и тоже приподнялся.

Ялмар отскочил к стенке, хотел еще что-то сказать, но закашлялся и схватился растопыренными пальцами за грудь. Кашлял он долго, тяжело, круто сгибая спину и кончил кашлять только тогда, когда на губах показались у него темные сгустки крови.

— Ты своей злостью сократил себе жизнь, — участливо сказал старик и взял его за руку. — Иди, приляг. Я сам приготовлю обед. Ступай.

За окном в саду трещали и бесновались птицы, ошалело и страстно звенели насекомые. Старик, устало шаркая ногами, подошел к окну и, высунувшись наполовину, стал прислушиваться к веселому трепету — в кустах, в деревьях и на выжженной земле. Трепет был такой же неугомонный и радостно непреходящий, каким был вчера и много лет назад, когда старик появился здесь впервые.

— Неужели же, — сказал он самому себе вслух, — мне и Ялмару не придут на смену другие? Должны прийти. Не может быть иначе!

Шум вагонных колес еще не успел затихнуть в ушах, а Георг уже мчался на квартиру к Карен, задыхаясь от ревнивого любопытства, нетерпения и путаницы в предположениях. Мучительно хотелось наметить первые слова предстоящего разговора и вообразить реплики Карен, но хаос безудержного диалога затопил все. Единственное, что ясно уцелело в сознании — это чувство невытравимого негодования и жажда отомстить. Не Карен, нет! Что с нее взять, когда она органически не выносила любви в четырех стенах! Отомстить Магнусену! За предательство, за подлость, за воровство среди бела дня! Дуэль? К черту! Слишком много чести для него — драться с ним на дуэли. Просто избить его в присутствии Карен и в заключение плюнуть ему в рожу. А в случае чего пальнуть из браунинга.

Ощупал оружие в кармане брюк и одновременно увидел, что автомобиль остановился.

Быстро взбежал на второй этаж. Сильное сердцебиение отпечаталось двумя резкими звонками. Пока послышались шаги, воображение обскакало пять комнат квартиры, все уголки, всех людей — саму хозяйку, двух горничных. А вот и одна из них.

— Дома?

Белобрысая Тереза, приложив ладонь к шее, удивленно пропела:

— Каким образом?

Однако, смутившись проявленного удивления, поправилась холодным — «нет».

— Но ведь возвратилась же она из Америки?

— О, да, конечно. Но уже успела уехать.

— Куда?

Глупо было выдавать горничной свою неосведомленность, но теперь было не до того.

— Не знаю. Мне она ничего не сказала.

— Тереза! Я вас прошу. Ведь все равно узнаю. Скажите правду, где она?

— Уверяю вас: мне ничего не известно.

— Может быть, она там, в Клампенборге, в вилле?

— Вряд ли. Она бы взяла с собой вещи. Ведь там ничего нет. Ни одной подушки, ни одной платяной щетки. Наконец, она позвонила бы оттуда.

— А разве она ничего с собой не взяла?

— Взяла, но немного.

— Тереза, вы безусловно знаете. Я вас очень прошу: скажите мне правду.

— Честное слово, я ничего не знаю.

— Она вас просила ничего не говорить?

— Да нет же. Она просто ничего не сказала. Впрочем… ну да: через несколько дней вернется. И это все. Она очень торопилась.

Георг круто повернулся, выбежал, быстро спустился по лестнице, но вдруг замер и, покусав губы, снова очутился у двери и снова позвонил.

— Магнусен здесь был?

— Нет.

— И вообще никто не заходил?

— Я же говорю: она очень спешила. Она пробыла в доме не больше двух часов. Приняла ванну, переоделась — и все.

Просящим, умоляющим тоном Георг сказал:

— Тереза, я не из праздного любопытства. А совершенно по другой причине. У меня серьезнейшее к ней дело. Я вас очень прошу хотя бы сообщить мне: она говорила с Магнусеном по телефону?

Тереза прислушалась, не идет ли кто-нибудь, и тихо ответила:

— Говорила.

— О чем именно, не слышали?

Тереза пожала плечами. Георг задумался.

— А когда это было?

— Во вторник.

— Сегодня у нас что — четверг? Значит, уже три дня. дня.

— Да.

Георг нахмурил брови и вздохнул.

— В котором часу она уехала?

— Это было около трех.

Он кивнул головой и, небрежно попрощавшись, бросился к авто. Усевшись, Георг вынул из кармана железнодорожное расписание. Но здесь он ничего не нашел разъясняющего: уходило много поездов и куда могла направиться Карен, отгадать невозможно было.