Сергей Абрамов - Гея (1988)

Мы обнялись и расцеловались. Через несколько минут мы уже сидели за столиком ресторана в Гранд-отеле.

— Почему не возвратился? — было первым вопросом Барщака.

— А ты?

— Я вернулся в сорок шестом. Служил в Войске Польском, потом перешел на дипломатическую работу. Сюда прибыл в командировку. А что поделывал ты?

Я коротко рассказал о себе. Барщак качал седеющей, коротко остриженной головой.

— Надо возвращаться, Збигнев, — сказал он, когда я кончил. — Новой Польше нужны опытные геологи. А ты торчишь в эмиграции. Неужели тебя никто не ждет у нас?

— Никто. Родные и близкие погибли во время оккупации. Я остался один. Понимаешь, совсем один, Мариан. А здесь были работы, начатые сразу после войны. Хотел закончить… Так и шли годы… Трудно возвращаться, когда тебя никто не ждет.

— Но друзья, Родина?..

— С друзьями связи прервались еще в войну. Знаешь, как все это было…

— Ты обзавелся новой семьей?

— Нет. На это тоже не хватило времени… Вот разделаюсь с экспедицией в Конго и обязательно вернусь в Польшу. Я ведь мечтаю продолжить работы в Карпатах.

— Все зависит только от тебя, Збигнев. Если хочешь, напишу в Варшаву. К приезду тебя уже будет ждать интересная работа.

Я сказал, что подумаю. Мы проговорили до поздней ночи и условились писать друг другу.

Когда мы прощались, Мариан поинтересовался, где работала моя экспедиция. Узнав, что я недавно прилетел из Экваториальной провинции, он оживился.

— Само провидение послало тебя, — обрадованно сказал он. — Ты, вероятно, сможешь помочь. Мне поручили выяснить судьбу одного чешского кинооператора. Парень около года назад приехал в Конго и исчез. Он должен был отснять несколько сот метров пленки для кинохроники, а ему жара или содовая вода ударила в голову. Захотел экзотики. Отправился зачем-то в Экваториальную провинцию, и там его след затерялся. Есть сведения, что его видели в Бумба с одним охотником, а потом он как в воду канул. Местные власти начали расследование. Так вот, ты не слыхал об этом кинооператоре? Его звали Мирослав Грдичка.

— Нет, не слышал о нем. А как звали охотника?

— Кажется, Ричардс.

Я подскочил на стуле.

— Ричардс?

— Ты знаешь его?

— Да… А собственно, нет… Но знаю, что месяцев пять назад его растерзал лев. Это случилось перед моим приездом в Заир.

— О гибели охотника и я слышал, — задумчиво сказал Барщак. — Но с Грдичкой их видели гораздо раньше — месяцев восемь назад… Ты возвратишься в Бумба?

— Еще до окончания периода дождей. И сразу выеду на север, в неисследованные районы Экваториальной провинции.

— Попробуй навести справки на месте, а потом по деревням, через которые пойдет экспедиция. Человека с киноаппаратом не могли не заметить.

— Обещаю, Мариан. Судьба этого кинооператора меня самого заинтересовала. Как узнаю что-либо, сразу извещу тебя.

В эту ночь я долго не мог заснуть. Разговор с Барщаком снова всколыхнул мысли о возвращении. Может быть, действительно в Польше я найду друзей. Исчезнет это чувство одиночества… А тираннозавр? Неужели он все-таки существует? Ричардса видели с кинооператором. Вероятно, они путешествовали вместе. Потом Ричардс послал снимок тираннозавра мистеру Бейзу, а кинооператор исчез. А Ричардс не умел фотографировать… И были еще какие-то два туземца, которых затоптал белый носорог. И растерзанный белый носорог есть на снимке… И есть еще негр Квали, который немного говорит по-английски и обещал показать следы больших зверей. Эти звери могут оказаться динозаврами. А динозаврам полагалось бы давно перейти в ископаемое состояние. Но вот русский палеонтолог пишет, что они могли сохраниться. И я тоже так думаю, но писать об этом не могу. И негр Квали… Он хочет получить карабин. Интересно, зачем ему карабин?.. А Ричардс не умел фотографировать…

В комнате было душно. За окном шумел дождь. Я ворочался с боку на бок и забылся тяжелым сном лишь под утро.

И вот мы снова в зеленом океане джунглей. Медленно движется колонна машин. Едем по узким тропам, проложенным в непроходимой, перевитой лианами чаще, иногда напрямик, прорубаясь сквозь заросли. Каждое утро я со страхом жду, что Квали скажет:

— Машина дорога больше нет.

Это будет означать, что надо переложить снаряжение на носильщиков и продолжать путь пешком в знойной духоте тропического леса. Но Квали молчит. Каждое утро он усаживается рядом с шофером головной машины, и мы едем дальше. Как он отыскивает путь в бесконечном зеленом лабиринте? Он ведет экспедицию на северо-запад. Я давно потерял представление, где мы находимся. Карты нет. По-видимому, мы огибаем Большие болота с севера. Уже несколько дней не попадается никаких признаков жилья. Только узкие, еле заметные тропы. Кто их проложил, люди или животные, я не знаю.