Орасио Кирога - Вампиры пустыни [Том I]

Все снова замолчали. По улице, почти у самых перил веранды, пронесся авто, бросив на пол и стены спутанные движущиеся блики своих прожекторов, их яркий свет словно разбудил неожиданно старого полковника.

— В мое время все было проще и яснее! — громко сказал он.

Остальные четверо затаили дыхание. Рассказ Мадая стоило послушать.

— Вот, глядите! — протянул он руку, указывая на главную улицу Леопольдвилля, калейдоскопом красок и света ушедшую куда-то далеко, далеко, к бархатистому ночному горизонту. — Глядите: галдит, торгует, обманывает! Вообще живет! А я помню времена, когда на этом месте были лишь непроходимые джунгли. Этот город, — широким жестом обвел Мадай и туземные хижины на сваях, похожие на купальни, и тяжелые дома белых, — этот город имеет общее с Римом то, что оба они составились из бродяг. Одним из этих бродяг был и я. При мне в октябре 1882 года Генри Мортон Стэнли заложил его. При мне же этот необычайный авантюрист-исследователь-журналист преподнес веселому монарху Леопольду бельгийскому обширную империю Конго!

Я тогда перешел с португальской службы на службу к королю Леопольду, — продолжал он. — Мы «работали» в его «владениях короны» и отнюдь не сентиментальничали. Негров, не желавших работать, лупили плетьми, брали в качестве заложниц их жен, из экспедиции в качестве трофеев приносили руки туземных крестьян, чиновники набрали в солдаты каннибалов и разрешали им практиковать людоедство на туземцах-недоимщиках, пленные служили мишенями для практической стрельбы из револьверов господ офицеров, и так далее [19] Все исторически верно. См. книгу профессора Колумбийского университета Паркера Томаса Муна — «Империализм и мировая политика», выпущенную ГИЗом ( Здесь и далее прим. авт. ). . Итоги? Блестящие! Гуманное предприятие это дало нашему суверену Леопольду 20 млн. долларов чистой прибыли. Вот как мы работали! Пью же, молодежь, и за ваши точно такие же успехи! — поднял Мадай стакан с вином и, отхлебнув, довольно улыбнулся не то хмельной сладости вина, не то своим, не менее хмельным и сладким воспоминаниям.

— Хорошо вам рассказывать о девяностых годах, — откликнулся первым Ван-Слипп, — а вы попробуйте рубить руки теперь, во времена социалистического министра Вандервельде и Лиги наций. Нуте-ка?

— Киргизы моего эскадрона, — сказал небрежно Иславин, — служившие социалистическому сибирскому правительству, пленных красных закапывали в стога сена и сжигали живьем.

— Браво, ротмистр! — хлопнул слегка в ладоши Мадай. — Это по-нашему! Слышите, Ван-Слипп? Вот вам и социалистические министры! А Лиге наций тоже некогда смотреть за тем, кому вы будете рубить руки. Она занята сейчас решением более важного вопроса: носить или не носить штаны туземцам Сомали?

Переждав когда утихнет смех, вызванный его последними словами, Мадай продолжал:

— Уверяю вас, что с этой стороны бояться нечего. Лига наций, как добрая мамаша, всегда найдет оправдание для всех нас, ее, хотя и беспокойных, но верных сыновей. Бойтесь другого!

— Но чего же или кого? — недоумевающе пожал плечами капитан Гарднер.

— Бойтесь их! — сказал, внезапно понизив голос, Мадай. И, обведя широким жестом далекий, темный горизонт, добавил: — Бойтесь их, настоящих хозяев этой страны, этих «наполовину детей, наполовину дьяволов» [20] … «наполовину детей, наполовину дьяволов» — Цит. из стих. Р. Киплинга (1865–1936) «Бремя белого человека» (1899). .

— Черных? — презрительно фыркнул «Брюссельский франт». — Вы шутите, полковник!

Почувствовав презрительное недоумение в словах Легро, Мадай обратился уже ко всем присутствующим:

— Господа, еще не поздно, а потому позвольте мне рассказать вам один случай из моей практики?

— Мы просим вас, полковник, — ответил почтительно за всех, как старший в чине, капитан Гарднер.

— Благодарю! И хотя мой рассказ будет лучшей иллюстрацией к нашему предыдущему разговору, все же главным действующим лицом в нем буду не я, не человек даже, а дерево-вампир, из так называемых деревьев — плотоядных.

Эй, мальчик! Один виски для меня! — крикнул он негритенку, гримасничая крутившему за стойкой машинку для приготовления коктейлей.

И, откинувшись на спинку качалки, начал свой рассказ.

— Это произошло ровно четверть века тому назад, в год начала русско-японской войны, то есть в январе 1904 г. Меня назначили тогда окружным комиссаром в хорошо вам всем знакомый горный округ Катанга, богатый медью, золотом и изумрудами. Но мне пришлось работать по другой специальности. Под моей непосредственной охраной находилось более десятка каучуковых плантаций, расположенных в низменной части округа, в поясе болот. Еще при вступлении моем в должность мне сообщили, что на плантациях неблагополучно, что среди черных рабочих царит недовольство и слышен ропот на тяжелые условия работы. Поэтому я с первых же дней своей новой службы был начеку.