Орасио Кирога - Вампиры пустыни [Том I]

— Замечательно! — саркастически воскликнул Меривейл. — Но это не объясняет проколы! И в чем состоит его замысел? Как он скрывается от патрулей?

— Я не думаю, что проколы, как ты их называешь, имеют какое-либо отношение к делу, — ответил я. — Откуда мы знаем, что их не было на телах этих людей еще до убийства? Многие чоло, как известно, страдают язвами и волдырями. А маньяки, что также известно, крайне умело обходят ловушки. Голый индус или китаец может проскользнуть в тени, пройти там, где ни одному белому не удастся пробраться незамеченным.

— Ну, надеюсь, ты прав, — сказал Роджерс. — Я верю в духов не больше, чем ты, Барри. Но признаюсь, я испытал настоящий ужас, когда увидел, как эта призрачная, облачная фигура взлетела над телом сторожа и исчезла. Хотелось бы думать, что волнения на сегодня закончились. На востоке уже начинает светлеть. Уже почти утро.

Ночные волнения, как выразился Роджерс, и впрямь закончились, но день принес в Негритос новые и самые невероятные известия. Из Лобитоса позвонил Стерджис, и я побледнел, услышав, что в его лагере были найдены убитыми — задушенными — двое людей. Едва он повесил трубку, как из Талары позвонил Колкорд и сообщил, что там были совершены четыре убийства. Час или два спустя наш радист поймал поразительное сообщение с борта лайнера «Санта Джулия»: утром на палубе нашли мертвыми трех человек, двух членов экипажа и пассажира, и все они, как оказалось, были задушены. И, словно этого было недостаточно, вести о похожем убийстве пришли из Пайты.

Мой мозг бился, как в лихорадке, чувства будто изменяли мне; остальные казались придавленными этими непредставимыми новостями. Как такое могло случиться? Как мог убийца в одну ночь расправиться с жертвами в Негритосе, Лобитосе и Таларе, в пятидесяти милях от Пайты? И если даже представить, что человек способен в одну ночь покрыть пешком такое расстояние, оставался еще один необъяснимый факт: он или оно, кто знает, напало на людей на борту парохода в двадцати милях от берега…

Хеншоу первым нарушил напряженную, полную страха тишину.

— Проклятье! — вскричал он. — Это просто невозможно. Я не суеверен и готов признать что угодно в пределах разумного. Но это уже слишком. Ни один человек не смог бы этого сделать. Либо мы имеем дело с бандой убийц, то есть с организованной шайкой, либо — поскольку я пока не собираюсь признавать теорию призрака или духа — здесь действует какая-то сила, явление природы, чума, если угодно, но никак не человек.

— Макговерн тебя заверит, что дрался не с чумой или какой-либо другой заразной болезнью, — напомнил я. — И, между прочим, Роджерс и Меривейл действительно что-то видели. Нельзя ли предположить, хоть это и весьма маловероятно, что виной всему какое-то неизвестное и странное существо — птица или гигантская летучая мышь, наподобие огромного вампира?

— Я начинаю думать, что всякое возможно, — заявил Хеншоу. — Кстати говоря, если так будет продолжаться, нам придется, похоже, закрывать лавочку. Вся моя команда в Лобитосе уволилась, а отсюда убралась половина чоло. Макговерн мне сказал, что сегодня после обеда отправляется в Лиму; бурильщики и монтажники готовы уйти, и все женщины в лагере, способные двигаться, собираются покинуть это проклятое место на первом же корабле.

Я кивнул.

— Да, я знаю. И я не могу их винить. Любое убийство — неприятное дело, но когда к нему, как у нас, примешиваются таинственные и сверхъестественные элементы, никто не захочет оставаться поблизости. И никто не знает, кто может стать следующей жертвой. Знаешь, одна вещь меня озадачивает. Почему погибло так мало белых? Бедный майор Стивенс — единственный белый человек, убитый до сих пор, а кроме него, нападению подвергся только Макговерн.

— Ты забыл тех троих на «Джулии», — напомнил Хеншоу. — Все они были белыми.

— И среди убитых — всего две женщины, — добавил Меривейл.

— Вряд ли это имеет большое значение, — заявил Роджерс. — Факт остается фактом: людей убивают каждую ночь. В первую ночь были убиты двое, прошлой ночью эти… — скажем, убийцы — совершили одиннадцать нападений, если считать Макговерна, который едва спасся. И если они будут продолжать в той же прогрессии, этой ночью мы получим двадцать пять смертей, завтра — пятьдесят или шестьдесят погибших и несколько сотен в субботу.

— Боже Мой! — воскликнул Хеншоу. — Я не думал об этом в таком ключе. Черт возьми, Барри, если так продолжится, через неделю тут никого не останется!