Ашот Шайбон - Победители тьмы. Роман

- Чавкан, молчать! - приказал Аспинедов.

Огромный пес тотчас же умолк и, помахивая хвостом, подошел к хозяину, лизнул его руку. Присев рядом с креслом Аспинедова, пес склонил голову набок и, приподняв одно ухо, внимательно оглядел своего крошечного врага. Мартышка, не превышавшая ростом небольшую куклу, взвизгивала на плече у Елены и яростно плевалась.

- Ну-ну, замолчи и ты, глупышка! - рассердилась Елена Николаевна и, с улыбкой кивнув издали Абэку, проговорила: - Простите за этот шум, оглушили вас, вероятно… Мои с папой любимцы никак не поладят друг с другом и в то же время часу не могут пробыть в разлуке… Я сейчас… Очень рада была встретиться с вами. Пойдем, глупышка, ты слова не дашь вымолвить никому… - и, крепко сжимая в руках взъерошенную обезьянку, Елена вышла из комнаты.

Чавкан поднял голову и умными глазами взглянул на хозяина.

- Ты можешь остаться! - улыбнулся Аспинедов, ласково поглаживая голову пса, и повернулся к Абэку:

- Представьте себе, какой бы усталой ни вернулась с работы Елена, - у нее всегда находится и время, и настроение для забот о мартышке и о моем Чавкане…

- Видно, любит животных Елена Николаевна, - неопределенно отозвался молодой конструктор и подошел к открытому окну кабинета.

Он выглядел задумчивым и грустным. Аспинедов молча стал рядом с ним.

Из окна многоэтажного Голубого дворца открывалась волшебная панорама чудесного города. На город спускались искусственные вечерние сумерки. Разбегавшиеся внизу во все стороны прямые как стрела улицы с окаймлявшими их великолепными зданиями и огромная центральная площадь Октября были залиты светом, полны людей. Жители вышли на вечернюю воскресную прогулку. На главной магистрали, проспектах, расходящихся радиусами от центральной площади, и на круговой улице, опоясывающей площадь, тротуары были самодвижущимися и двойными: одна из двойных сталолитовых лент пешеходной дорожки двигалась медленно, другая - стремительно-быстро. Эти устроенные по принципу непрерывного движения бесшумные движущиеся тротуары заменяли в Октябре городской транспорт - трамваи и троллейбусы. Город целиком был выстроен из особого сталолитового стройматериала, сиявшего сказочным блеском.

Октябрь утопал в зелени. Аллеи и рощи вечнозеленых деревьев и кустов насыщали воздух живительной свежестью. Дома и строения в городе не отбрасывали тени, потому что мощные атомные станции равномерно омывали их светом со всех сторон.

Безаварийное движение пешеходов и машин обеспечивалось автоматическими установками на перекрестках улиц. Бесшумные электровозы проносились высоко над улицами и площадями.

Город Октябрь был осенен собственным небесным сводом, ясным и безоблачным. Новейшие открытия советской науки сделали технически возможным обеспечение города сменой искусственных дней искусственными ночами, живительной прохладой и желаемой атмосферой. При возникновении необходимости, на небосводе Октября собирались искусственные облака, и освежающий дождь поливал богатейшую растительность цветников и парков.

- Задумались, мой друг? - нарушил затянувшееся молчание конструктор подводного корабля «Октябрид» и одновременно, его капитан.

- Так же, как и вы, Николай Львович!

- Хотелось бы знать, - о чем именно думали вы, когда я заговорил с вами?

- О «белых тенях», которые ухитрились вырвать из нашей среды отважный экипаж АЛД-1… Мне не терпится встретиться с ними лицом к лицу! - повысил голос молодой конструктор.

- Представьте себе, что этот повод нам представится!

- Да?! Но каким образом?

- «Октябриду» не миновать встречи с ними. Они будут кишеть на пути нашего следования - я убежден в этом!

- Тем лучше! - резко взмахнув рукой, гневно воскликнул Аденц.

Негромко звякнул звонок внутреннего телефона и через сдвинувшуюся в стене планку в кабинет вошла светловолосая Нина - личный секретарь Аспинедова.

- Николай Львович, Елена Николаевна просила передать вам, что не сможет зайти к вам, как обещала. Просила извиниться за нее перед Абэком Давидовичем. Срочность сообщения, о котором она говорила с вами, в настоящее время отпала…

В кабинете царило молчание. Белокурая девушка в недоумении переводила взор с Аспинедова на Адэнца.

- Спасибо, Нина. Вы можете идти, - сдерживая волнение, проговорил Аспинедов.

Нина переступила порог. Планка в стене сдвинулась.

Аспинедов повернулся к Абэку, положил руку ему на плечо и заговорил совершенно спокойно: