Рэки Кавахара - Accel World 12 - Красный герб

— Э.

С этим и не поспоришь. Харуюки тут же напрягся, понимая, что у него из головы вылетело одно из основных правил Брейн Бёрста. Тиюри вновь постучала ему по спине.

— Если соберёшься кормиться очками с Энеми, скажи. Будут силы и время — помогу.

— И я тоже, если секция не затянется.

«UI> Я тоже могу помогать после того, как доделаю домашнюю работу.»

— ...Спасибо вам всем, — только и смог что сказать Харуюки.

Когда Харуюки попрощался с Утай у входа в Энжи, а затем и с Такуму у входа в жилой комплекс, они вместе с Тиюри поехали на лифте родного корпуса.

— Кстати, как у тебя дела с Идеальным Зеркалом? — вдруг спросила его она, и Харуюки забегал глазами по сторонам.

— А, ну-у... как сказать, с одной стороны, я, наверное, в каком-то смысле приблизился к цели, а в каком-то — не совсем...

— Чего? Выражайся яснее. Я понимаю, что тебя беспокоит Цербер, но ведь Зеркало в приоритете, разве нет?

— В каком-то смысле, в приоритете... — пробурчал в ответ Харуюки.

Тиюри тут же оттянула его правую щеку двумя пальцами.

— Ч-что ты делаешь?

— Я терпеть не могу, когда накапливаются недоделанные дела. Меня раздражает, когда у меня в планах более пяти несделанных вещей.

— Ого... у меня там никогда меньше десяти не бывает...

Чтобы убедиться в правильности своих слов, он открыл программу-напоминалку из виртуального интерфейса. Она показала ему двенадцать строк. Первые три занимала сегодняшняя домашняя работа, а четвертую — раздача приглашений на культурный фестиваль, которую Харуюки продолжал откладывать с прошлой недели. Но именно потому, что он сразу же не закрыл это дело с мыслью «да мне всё равно приглашать некого», ему удалось вчера пригласить на фестиваль Кусакабе Рин...

— О чём это ты задумался?.. — сказала Тию и ещё сильнее потянула его за щеку.

Харуюки замотал головой.

— Н-ни о чём!

К счастью, тут лифт доехал до двадцать первого этажа, и двери открылись перед ними.

— Н-ну что, Тию, до завтра...

— Мы не договорили, — надувшись, отозвалась Тиюри и вытащила Харуюки в коридор за щеку.

— Э-эй, моя квартира на двадцать третьем... — немедленно заметил он.

— Да знаю я! Ещё я терпеть не могу, когда разговор обрывают на полпути. Пошли в мою комнату, договорим.

— Э, э-э?! — изумился Харуюки, и вместе с этим дверь лифта за ним закрылась.

Шёл уже седьмой час, и поэтому стоило Харуюки войти в квартиру Тиюри, как до него тут же донеслись поистине чарующие звуки и аромат.

«Этот мягкий, свежий и отдающий кислинкой запах... свинина в кисло-сладком соусе!» — немедленно распознал он готовящееся блюдо.

Открылась дверь с левой стороны коридора, и показалось лицо Момоэ, мамы Тиюри.

— С возвращени... ох, Хару! — воскликнула она, продолжая держать в руке половник.

Стоило Харуюки сказать: «И-извините за беспокойство», и поклониться, как она с довольной улыбкой начала обстреливать его словами:

— Вот здорово, а я-то беспокоилась, что наготовила слишком много ужина. Как ни начну готовить что-то китайское, вроде свинины в соусе или мяса с овощами, так всегда выходит слишком много — видать, посуда китайская слишком большая. Кстати, Хару, я свинину нафаршировала ананасами, ты не против? Ти это не очень нравится, но повар тут я, так что куда она денется...

— ...Я тоже рада тебя видеть. Мам, у тебя кастрюля не выкипит? — тихо вставила Тиюри, и её мама с причитаниями «ой, точно!» вновь скрылась на кухне.

Тиюри вздохнула, достала с полки синие тапочки, оформленные в виде медведей, и поставила их перед Харуюки. Надев свою пару розовых тапочек с кроликами, она сделала шаг вперёд, освобождая место, и сказала:

— Хару, ты осилишь ананасы вместо меня?

— ...Да.

Харуюки надел ставшие ему в последнее время слишком маленькими тапочки и прошёл вслед за Тиюри в комнату в конце коридора.

Её комната не сильно изменилась с прошлого раза — она всё так же осталась довольно аскетичной, не считая валяющихся повсюду больших подушек. Поставив на стол сумку, Тиюри сняла повязанную на груди ленту и протяжно выдохнула.

— Ох-х, как же надоела эта погода.

— Сезон дождей же, что поделать. Кстати, на уровне «Первобытный Лес»... — начал Харуюки, садясь на подушку в форме морской звезды, но Тиюри прервала его словами «я его ненавижу», а затем вдруг подняла лежащее на кровати тонкое полотенце. Накинув его на голову Харуюки, она сказала ему:

— Если хоть попробуешь сдвинуться, я скормлю тебя улиткам Первобытного Леса.

— Э? Ч-что такое?