Михаил Михеев - Год тысяча шестьсот… Повесть

Ухватившись за Клима, Ника рукой, в которой была зажата шпага, вытерла слезы.

- Дубок…

Клим сильно толкнул ногой ялик навстречу подходившей лодке.

- Лезь, Ника! Дубка уже не спасти…

Он услышал, как «Санта» качнулась, как заскрипела бортовая обшивка от навалившейся на судно «Аркебузы» и по палубе загрохотали матросские башмаки…

Островки тумана все еще бродили над морем, местами ложась прямо на воду, и рулевой кубинского пограничного катера увидел ящик уже прямо по носу, но, положив руль на борт, успел отвернуть. Волна из-под кормы сильно хлестнула по ящику, он покосился набок, зачерпнул, и тут рулевой разглядел в ящике людей. Он только успел заглушить двигатель, крикнул товарищам, сидевшим на бортовых скамейках, схватил спасательный круг и, не мешкая, прыгнул в воду.

Спасенных подняли на борт. Рука девушки судорожно сжимала рукоятку старинной шпаги. Ящик утонул…

Мужчина чуть шевелился, но ни говорить, ни даже открыть глаза он не мог. Девушка вообще была без сознания. С них стянули мокрую одежду со следами крови, которую размыла морская вода, налепили, где сочли нужным, наклейки пластыря, завернули в одеяла и положили по обеим сторонам горячего мотора.

По радио сообщили на берег. Когда катер подвалил к пирсу, там уже стояла машина с красным крестом. Сверток мокрой одежды и шпагу тоже положили в машину. Клима расспрашивал военный следователь.

Усадьба портовой больницы была обнесена невысокой оградой из белого ракушечника. Задние двери выходили в небольшой садик, где посередине цветочной клумбы плескался маленький веселый фонтанчик. Возле стенки, выходящей к морю, росли короткоствольные мохнатые пальмы с длинными перистыми листьями. Тут же под пальмами стояли плетенные из камыша шезлонги, и больные, которым не был прописан постельный режим, все свободное от сна, еды и процедур время проводили обычно в саду.

Ветер дул с моря, листья пальм раскачивались над головой и жестяно поскрипывали. Ника сидела в шезлонге, запахнувшись в больничный халат, прямая, как свечка, из-за гипсового корсета, и дожидалась Клима, который задержался у врача.

Сестра закончила бинтовать ему ногу, укрепила повязку клеолом, помогла натянуть халат, подала костыль и проводила в кабинет к врачу. Клим считал, что вполне мог бы обойтись и без провожатого, и без костыля, но врач не советовал без нужды напрягать раненую мышцу.

- Присаживайтесь, - сказал врач и с улыбкой кивнул за окно: - Сеньорита Ника уже дожидается вас в саду. Но я решил с вами поговорить.

- Пожалуйста!

Клим устроился на лежанке, поставив рядом костыль.

Врач повернулся к столу. Сняв очки, медленно сложил их дужки и задумчиво постучал очками по настольному стеклу.

- Скажите, - неторопливо начал он, - сейчас вы уже точно можете восстановить все, что с вами случилось до того момента, когда вас выбросило в море?

- Ну, более или менее, - ответил Клим.

- Не могли вас еще на яхте ранить, выстрелить в вас или ударить чем-либо?

- Насколько я помню, нет. А почему вы спрашиваете?

- Видите ли, что касается сеньориты, то у нее все, как следовало ожидать - ушибы, ссадины, переломы двух ребер - последствия удара о поручни яхты, о палубу и так далее. Но где вы могли получить свою рану в бедре, я понять не могу. Может быть, это случилось потом, уже в воде или в ящике, в котором вас обнаружили?

- Не знаю, право, - осторожно ответил Клим. - Я смутно восстанавливаю события после падения в воду. Хоть мы и не попали под прямой удар, но швырнуло нас как следует.

Клим уже догадывался, что занимает врача, однако старался не входить в подробности, - врать ему не хотелось, но и сказать правду, что рану на бедре сделало его собственное воображение, он, конечно, не мог.

- А что у вас вызывает сомнения? - спросил он.

- Не то, чтобы сомнения. Скорее - недоумение. Ваша рана столь необычна на вид, я никак не могу понять, где и как вы ее умудрились заполучить.

- Очевидно, напоролся на что-то острое при падении.

- Хотел бы я посмотреть, на что вы могли напороться. Да и рана сделана не острым, а скорее тупым предметом. На вас были брюки?

- Конечно. Отечественные джинсы из серой хлопчатки.

- Поэтому можно ожидать, что в ране останутся обрывки ткани, нитки или еще что-либо. Но рана ваша такая аккуратная и такая чистая, просто стерильная. Вы ничем ее не бинтовали?

- Когда же мне было ее бинтовать. Может быть, ее промыло морской водой?

- Может быть… может быть… - задумчиво заключил врач.