Карина Шаинян: Жираф в шарфе

Когда поток пассажиров истаивал, Ривера поправлял невидимый шарф и говорил, растягивая слова:

– Наверное, в следующий раз…

И мы шли пить кофе, а потом расходились по домам, с каждым поездом все раньше. Нить тянулась, но никаких историй на нее не нанизывалось, и нам с Луисом было скучно и страшно рядом со все больше мрачнеющим Риверой.

Поток приезжих схлынул, поезд, душераздирающе крикнув и грохоча сцепками, сдвинулся с места и снова остановился, дожидаясь последних пассажиров. Ривера поправил невидимый шарф, но я не стал дожидаться ритуальной фразы.

– Не едет что-то, – сказал я, усмехнувшись. Я вдруг подумал, что если бы ушел прямо сейчас, то мог бы позвонить Эме, и она наверняка оказалась бы дома, раз Ривера здесь. Я тряхнул головой, отгоняя картину смеющегося лица Эме и ее сияющих, влюбленных глаз, глядящих на меня.

– Ну да, – говорил тем временем Ривера. – Все правильно. Это и есть история: мы ждем и ждем, а он все не едет… а мы все приходим на вокзал встречать поезд, а жизнь идет…

– Так вот о чем ты плакал? Тогда, под грибами? – неожиданно понял я.

– Я не плакал, – медленно и жестко ответил Ривера. – Я смеялся.

Луис, засопев, вдруг двинулся к вагону.

– Ты куда? – окликнул я, уже догадываясь.

– Поеду я отсюда… – Луис на мгновение обернулся, посмотрел на меня, на Риверу, криво улыбнулся. – Тесно…

– Ты свихнулся, – холодно сказал Ривера.

– «Неожиданное путешествие – это танец, предложенный Богом», – ответил Луис, наставительно подняв палец, но в его глазах стыла растерянность.

– У тебя хоть деньги есть? – безнадежно спросил я.

Луис порылся в кармане, вытащил горсть смятых банкнот и уставился на них, задрав брови.

– На билет хватит, – наконец сказал он. – На пару дней в городе – тоже. А там, глядишь, работа подвернется…

– Свинья-Копилка, – усмехнулся Ривера.

Луис снова печально улыбнулся в ответ и грузно поднялся на подножку вагона.

Этим вечером мы долго кружили по городу, молча и бессмысленно, переполненные горечью и злостью друг на друга настолько, что никак не могли разойтись – казалось, что пока мы с Риверой шагаем рядом, эта ядовитая жижа внутри не может расплескаться, но как только мы расстанемся, она прольется и прожжет нас насквозь. В конце концов мы забрели в какие-то трущобы, где пахло помойкой, под ногами блестели тухлые лужи, и огромная желтая луна заливала обшарпанные стены домов. Я даже не знал, что в нашем городе есть такие места; мне хотелось поскорее выбраться отсюда. Но Ривера, похоже, твердо решил, что история должна двигаться дальше, и теперь лишь искал случая, и случай вскоре представился.

В переулке в окружении теней стоял огромный, лоснящийся автомобиль. Ривера расплылся в широкой улыбке.

– Какая тачка! – шепнул он. – Какой антураж! Сразу ясно, что внутри сидит главный злодей, да? И тут наши герои случайно… – Он не договорил, хмурясь и ухмыляясь одновременно. Мы уже почти прошли темный зев переулка, когда Ривера резко свернул и зашагал прямо на машину. Теперь я мог рассмотреть, что вокруг нее стоят три человека. Один, высокий и тощий, тихо говорил, наклонившись к раскрытому окну машины. Еще двое мрачно следили за нами из-под надвинутых на самые глаза шляп, загораживая его спинами, но я успел заметить, как в окно просунулась бледная рука, держащая целую пачку банкнот. Мне захотелось ускорить шаг.

– Не самое подходящее место для добрых католиков, а? – громко сказал Ривера. – Интересно, чем они здесь занимаются? – с деланным любопытством спросил он.

Высокий быстро бросил в машину какую-то сумку; автомобиль, мягко заурчав мотором, сорвался с места и скрылся за углом. Мужчина тщательно затолкал деньги в карман и медленно двинулся на нас.

– А ведь нас сейчас будут бить, – сказал мне Ривера. – А может быть, даже убивать…

Я с ужасом различил в его голосе нотки удовольствия, но тут он изо всех сил дернул меня за рукав, и ступор прошел. Оскальзываясь на лужах, мы рванули в ближайший переулок, – следом затопотали, но мы были моложе и быстрее. Ривера несся, как летучая мышь, легко огибая повороты и ориентируясь по только ему известным приметам, и мне оставалось лишь держаться за ним. Через длинную арку мы выскочили на улицу – пустынную по позднему времени, но чистую и почти светлую. Над мостовой нависал горбатый пешеходный мост, построенный скорее для красоты, чем по необходимости. Мы перебежали улицу под ним, пригибаясь и прижимаясь к опорам. Одинокое такси свирепо рявкнуло на нас, но мы уже нырнули за угол и остановились, задыхаясь от бега. Ривера едва не приплясывал – кулаки сжаты, глаза горят. Надо было уводить его скорее, пока нас не нашли, пока он не влез в драку, но мои легкие горели, и я едва мог говорить. А потом Ривера возбужденно толкнул меня локтем в бок и показал на мост.